Название: Источник смерти или спаситель Мараскана
Серийный номер: B11
Автор: Филип Нойманн
Перевод на русский: Сергей Посниченко
Время действий: между 995 и 1019 после падения Боспарана
Место действий: Туцак и окрестности на острове Мараскан
Версия правил: DSA1
Источник: см. Приключения: Базовые
Соло-приключение на русском языке для немагов 1-5 уровней.

Что ж, моей эльфийке строго воспретили участвовать в столь опасном мероприятии. Поэтому вместо нее на поиски источника отправилась менее прокаченная, зато более отважная торвалька Лиалин. По правде говоря, Лиалин — корабельная целительница, по-торвальски «хайлари», что делает ее четверть-магом. Но, будем считать, что свои пару лечебных заклинаний она временно забыла и не станет ими пользоваться. Итак, милостью Эфферда нашу торвальку занесло аж на западное побережье Мараскана, в город Туцак.

«Ну и дырища», — ворчала себе под нос Лиалин, мрачно косясь на кучи мусора, обильно удобрявшие улицы города. «Надо скорее валить с этого проклятого острова. Но сначала загляну-ка я в местную таверну. Если расскажу своему оттаяско, что была в Мараскане и не отведала знаменитого местного рома, меня точно не поймут».

Зайдя в первый попавшийся портовый кабак, Лиалин не спеша подошла к стойке. Ее провожало несколько любопытных взглядов. Торвальцам не так часто доводилось бывать в южных краях, не говоря уже о торвальках.

«„Драконьей крови“ или, может, „драконьего молока“?» — ласково поинтересовался у девушки бармен, указывая на бутыли с вином. «Мне бы покрепче чего, — отозвалась Лиалин, — этого вашего… как его? „Откровения близнецов“!»

Кое-где послышались присвисты и смешки, а кое-где и одобрительные возгласы «Вот это по-нашему!», и перед героиней тотчас образовалось свободное место за столом моряков, занятых игрой в кости. «Откровение близнецов» оправдало свою репутацию, и скоро Лиалин с диким азартом втянулась в игру, к которой в трезвом состоянии обычно была равнодушна.

«Ты! — ткнув пальцем в типа напротив, громко сказала Лиалин и громко икнула. — У тебя уже шестой раз одно и то же выпадает. Ты мухлюешь!». Героиня, покачнувшись, привстала, перегнулась через стол и вцепилась в воротник мошенника, яростно его сотрясая. Завязалась нелепая драка, в которую моряки не решились вмешиваться, а лишь смеялись и подтрунивали. Когда Лиалин уже собиралась запихнуть кости шулеру в ноздри, в кабак вдруг вошли стражники, скрутили ей руки, забрали оружие, проволокли по улице до темницы, бросили ее в камеру и заперли.

Когда в торвальском лексиконе кончились неиспользованные ругательства и опьянение слегка развеялось, Лиалин наконец поинтересовалась у своих заточителей, за что ее сюда засадили.
«Шулерство и нарушение общественного порядка!» — прогремело обвинение.
«Шулерство? Это я-то шулер? Это он мухлевал!» — негодующе оправдывалась морячка.
«Эти кости во время задержания были в ваших руках, — просто рассудил страж, — у одной из них утяжелитель в одной из граней. Если кости были не вашими, почему они были у вас в руках? И это не отменяет второго обвинения».

«Нарушение общественного порядка в портовом кабаке? Вздор! — подумала про себя героиня, невесело ухмыляясь. — Наверняка эти проклятые островитяне просто ненавидят северян». Споры на эту тему казались ей унизительными и бесполезными. Лучше она гордо примет наказание, чем будет просить у мерзких южан справедливости.

Перед Лиалин поставили выбор — гнить и дальше в этой дыре, либо послужить обществу и отправиться в смертельную экспедицию к местному ручью, откуда еще никто не возвращался живым. В прошлом целительный источник под названием Талуэд постигло странное проклятье — его воды теперь несут смерть всему живому. Князь Хердин полагает, что за этим стоит некий злобный чародей. Но наверняка никто сказать не может. В случае устранения причины, отравляющей ручей, князь Хердин не только подарит заключенному свободу, но и наградит сотней дукатов. «Тоже мне, — фыркнула торвалька, — у нас канатоплетчики столько за неделю зарабатывают». Но на сделку все же согласилась — все лучше, чем гнить на суше в четырех стенах.

Вскоре Лиалин выдали снаряжение для похода, коня и трех провожатых. «Не полезу я на это животное!» — запротестовала морячка, когда один из провожатых жестом пригласил подсадить ее в седло. Навьюченный легкой поклажей конь двинулся в путь налегке, ведомый одним из конных провожатых. Двое других нацелили свое оружие на Лиалин на случай, если та вдруг решит дать деру. Чтобы ободриться девушка завела торвальскую застольную песню, заменяя все упоминания ненавистных китобоев на марасканцев, но выходило нескладно, и вскоре она бросила эту затею. Идти было сложно: колючие кусты царапали руки, под ногами местами хлюпала вязкая грязь, листья лезли в лицо, а спутники становились угрюмее и угрюмее с каждым шагом.

Слегка запыхавшись и вспотев, Лиалин после некоторых неудачных попыток таки взобралась на свободного коня и, нервно обхватив его шею и бока конечностями, продолжила путь уже верхом. Попутчики тем временем пугали ее рассказами о том, как вода из «источника смерти» вызывает на коже гнойные нарывы, а при более продолжительном контакте кожа гнила и разлагалась, ведя к мучительной смерти. Единственный выживший после этой экспедиции потерял рассудок и, так ничего толком не объяснив, сам утонул в злосчастном ручье. «Бабушкины сказки», — бурчала себе под нос Лиалин, хотя от этих рассказов по коже ее побежали мурашки.

Вскоре путники вышли к большому каньону, который и был местом назначения. Сопровождать княжескую пленницу дальше никто не отважился. Ей быстро показали план местности, снарядили ее мешком с едой на два дня, а сами разбили лагерь неподалеку, пообещав ждать ее там десять дней. Оставив своего коня у стражи, Лиалин закинула на плечи мешок и направилась к восточному каньону, куда ей предстояло спуститься.

Пройдя небольшое расстояние по утоптанной тропинке, Лиалин уперлась в стену каньона. На высоте трех шагов над землей в стене был вход в пещеру. Привычная к лазанью по канатам морячка решила, что без труда сможет взобраться туда по крутым камням. Слегка переоценив свои силы и запыхавшись, она забралась в отверстие стены и облегченно уселась на краю. Внезапно из прохладной темноты пещеры донесся какой-то шум, отчего девушка вздрогнула. Собрав в кулак всю свою храбрость, она крепко сжала рукоять мачете и шагнула в объятья темноты. Раздался громкий топот, и через ее пригнувшуюся фигуру на всем скаку перелетели два очумелых горных козла. Девушка сплюнула и громко выругалась.

Понемногу ее глаза стали привыкать к темноте, и она начала осматривать пещеру. Среди ее находок оказались лишь разбитый кувшин, порванная сандалия, а также куча удобрений, любезно оставленная козлами. Кляня судьбу, Мараскан и козлов за потраченное зря время, Лиалин покинула пещеру и стала карабкаться по подобию каменного карниза еще выше. Ловко преодолев карниз, она вышла на крутую тропу, которая вела в гору. Тропа была настолько крутой, что приходилось карабкаться по ней руками, повесив мачете за спину. Наконец дорога закончилась, и перед торвалькой возвысилась непреступная стена, по которой не смог бы подняться ни умелый скалолаз, ни горный козел. Раздосадовано Лиалин пнула скалу и, потеряв равновесие, сорвалась вниз, повиснув на сухом сучке. Сучок выглядел ненадежным, поэтому морячке пришлось изловчиться, чтобы зацепиться за карниз. Натужно кряхтя, она попыталась подтянуться на руках, но силы ее подвели, мокрые от пота пальцы соскользнули, и она начала стремительно падать, проматывая перед глазами все яркие моменты из жизни.

«Не-е-т!» — взревела Лиалин, приходя в себя от собственного голоса. Почувствовав щеку на чем-то деревянном, она приподняла голову и увидела перед собой двоящийся интерьер портового кабака. Похоже, она захмелела и задремала прямо на столе, где моряки по-прежнему играли в кости. По столу прокатилась волна смешков в ее адрес.
«Ну что, — осведомился один из моряков за столом хриплым басом, — марасканский ром небось покрепче северного будет?».
Лиалин хотела найти собеседника глазами, но ей никак не удавалось сфокусироваться. Прежде чем она успела ответить, откликнулся тип, сидящий напротив нее.
«Не спеши с выводами. Просто наше „Откровение близнецов“ не для выдержки милой леди».
«Эта крыса ставит под сомнение мою выдержку?» — мысленно взъярилась торвалька, приподнимаясь над столом и хватая обидчика за воротник. «Я сейчас покажу тебе близнецов, — прорычала она, выхватывая у него из рук кости и, подавив его неумелые сопротивления, загнала их поочередно в каждую ноздрю, — вот тебе за Рура, а вот тебе за Грора!». Веселый гогот за столом заглох, и кто-то больно заломил руку девушки за спину.
«Вы задержаны именем князя Хердина», — раздалось объяснение, после чего стражники поволокли ее по уже знакомому маршруту.
«Как? Опять?!» — возмутилась Лиалин, уже не особо сопротивляясь задержанию.
«У вас уже были проблемы с законом? — осведомился стражник. — Мы это учтем».

Как только нарушительница предстала перед князем, стражник заголосил: «Морячка из Северных земель обвиняется в нарушении общественного порядка и…»
«Да, знаю-знаю, — перебила его уставшим голосом торвалька, закатывая глаза, — в нарушении общественного порядка и шулерстве».
«…богохульстве», — закончил стражник, удивленно глядя на нее.
«Так вы и шулерством тоже промышляете? — укоризненно зацокал языком князь. — Даже не знаю, что с вами делать в таком случае».
«Да уж прям не знаете. Опять небось пошлете меня на этот ваш проклятый Эффердом ручей».
«Так вы уже в курсе нашей проблемы? — удивился князь. — Вот и славно. Не будем же терять времени».

Уже несколько минут спустя Лиалин с помощью одного из провожатых взобралась в седло и, распластавшись по спине коня, двинулась в направлении «источника смерти». Наслушавшись по дороге еще больше страшилок от попутчиков, Лиалин сама остановила коня на подъезде к каньону. Она спешилась, собрала все свое снаряжение и, игнорируя все подсказки провожатых, двинулась в уже знакомом направлении.

«Ну уж нет», — замотала головой Лиалин, глядя на протоптанную дорогу, которая во сне привела ее к пещере. Немного постояв, размышляя, она устремилась в сторону чистого ручья с западной стороны.
Чем западнее вела тропа, тем больше и больше зарослей преграждали ее. Невооруженным взглядом было заметно, что раньше кто-то уже пытался прорубить себе дорогу через дебри, но с тех пор все снова успело зарасти, поэтому героине пришлось пустить в ход мачете. Уже через несколько шагов Лиалин полностью потеряла ориентацию, увязнув в непроглядной зелени джунглей. Но даже здесь ее не оставило ощущение родного севера, поэтому она решила двигаться в его направлении. Пройдя несколько развилок, никуда не сворачивая, она начала двигаться чуть западнее. Через несколько часов орудования мачете, северянка устала и села перекусить. Отметив, что поклажа после этого полегчала почти на половину, она двинулась дальше в северо-восточном направлении, а затем строго на север, после чего — на восток.

Наконец тропинка вывела путницу на небольшую полянку, пестрящую пятнистыми шляпками «жабьих гнилушек». Эти ядовитые грибы были распространены и на севере, поэтому Лиалин не столько удивил вид грибов, сколько вид пожиравших их двух громадных пауков. Пока она остолбенело наблюдала за их трапезой, ее атаковал третий паук, угнездившийся в листве неподалеку. К счастью, паук оказался не слишком большим, и после долгого и изнурительного боя, торвалька с победным криком воткнула в его пораженную тушу свой мачете. Переведя дыхание, она двинулась дальше в восточном направлении.

Почва под ногами стала довольно странной. Прямо из-под мха и лишайника наружу торчали коричневые пузыри, сквозь которые виднелась вовсе не земля и не мох, а какие-то странные тоннели. Лиалин решила проткнуть один пузырь мачете, предварительно отойдя на безопасное расстояние и прикрыв лицо. С громким хлопком пузырь лопнул, но, вопреки ожиданиям, изнутри ничего не вылетело. Напротив — тоннель под пузырем начал с силой засасывать все внутрь. Как Лиалин не сопротивлялась, она тоже вскоре оказалась затянутой в скользкий тоннель. Сетуя, какая же противная и бесславная ей досталась смерть, она ждала, когда уже провалится и утонет в зыбком болоте, однако тоннель, по которому она скользила, становился все менее отвесным, а в конце и вовсе выровнялся. Остановившись и очистив веки от грязи, Лиалин распахнула глаза и тут же попятилась назад от охватившего ее ужаса и отвращения. Прямо перед ней сидела громадная противная на вид жаба.

«Во имя Свафнира! — изумилась героиня. — Что делает тут эта громадная жаба?».
«Я тут живу», — неожиданно ответила жаба, повергнув незваную гостью в еще большой ужас.
Медленно отойдя от шока, Лиалин продолжила беседу с жабой. Жаба оказалась весьма разговорчивой, поскольку за долгое время уединения соскучилась по задушевным беседам. Пока она делилась своей печальной историей жизни, Лиалин понемногу успокоилась, собралась с мыслями и решила расспросить жабу об «источнике смерти».
«Ох, дитя, уже столь многие приходили до тебя и спрашивали меня, где лежит источник сего Зла, и как побороть его проклятие. И никого из них больше я не видела. Я всего лишь старая жаба и знаю немногое. Мне жаль тебя, потому что и ты не вернешься! Но я скажу то, что действительно знаю. Вода зла течет из скалы восточной стены святилища, где тебя подстерегают многие опасности. Толком я об этих опасностях ничего не знаю, но я слышала, что вещество, в 1000 раз более клейкое, чем моя слюна, называется патухлин. А теперь ступай! Осознание того, что ты погибнешь, повергает меня в печаль. Тебе вот туда», — ответила жаба, указав глазами в сторону пещеры.

Запомнив это странное напутствие и все еще дивясь говорящей жабе, Лиалин направилась в указанную сторону, через потайное отверстие выбралась наружу и продолжила путь уже по тропе. На первой попавшейся развилке она свернула на восток. Вскоре листва джунглей заметно поредела, и дорога уперлась в отвесный утес, в котором и был искомый вход в святилище источника. Точнее, входа было два, а между ними красовалась непонятная торвальке каменная конструкция, над которой из утеса выходила труба. Из самой конструкции было некое подобие стока, направленное в ручей, но воды уже некоторое время не было. Выход слева был завален камнями. Оттуда сочилась бурая губительная жижа, превратившая поляну в отравленное болото. К счастью, на поляне были камни и сухие холмики, пока еще нетронутые жижей, по которым можно было прыгать.

Ловко преодолев расстояние до каменной конструкции двумя прыжками, Лиалин заглянула внутрь. На дне пустого резервуара лежала какая-то странная штука с выгравированными на ней непонятными иероглифами. Взяв его в руку, героиня внезапно почувствовала астральную ауру — эта штука точно была волшебной. Вертя странную находку в руках и разглядывая руны, торвалька вспомнила марасканское поверье, в котором бог Рур метнул мировой диск богу Грору, и с тех пор мировой диск находится во вращении. Приняв хитрую штуковину за похожее метательное оружие, торвалька запустила им в ствол дерева неподалеку. Не долетев до ствола, вертящаяся штуковина вдруг развернулась в воздухе, полетела в обратном направлении и, больно ударив Лилалин по лбу, шмякнулась на то самое место, где прежде и лежала. Потирая шишку на лбу, девушка хотела было пнуть эту вертушку в отместку, но вспомнила, к чему привел ее предыдущий пинок и решила сдержаться.

Покрутившись немного у левого входа и попробовав сдвинуть неприподъемные валуны, Лиалин направилась к правому входу. Внутри святилище состояло из множества естественных и искусственных пещер. Споткнувшись обо что-то, Лиалин нагнулась и обнаружила на полу два факела. Обрадовавшись находке, она сразу же зажгла один с помощью огнива из поклажи и двинулась по северному тоннелю, который резко свернул на восток.
Вскоре Лиалин заметила, что пол состоит из больших каменных блоков. А из стен на расстоянии четырех шагов друг от друга торчат рычаги. Между рычагами на высоте тридцати полупальцев был каменный бордюр с желобом, по которому раньше текла живительная вода. Лиалин потянула ближайший рычаг вверх. Бордюр поднялся, открыв под собой черную дыру. Посветив в дыру факелом, Лиалин на глубине двух шагов увидела клубок ядовитых змей. Сперва она захотела снова опустить бордюр, но рассудила, что закрыв одну ловушку, она может открыть какую-то другую. Поэтому она решила просто перепрыгнуть через дыру со змеями. Благо, это далось ей без каких-либо усилий. Но едва она приземлилась на другую сторону, как пол под ней обвалился, и она очутилась в яме со змеями, три из которых незамедлительно на нее накинулись. Лиалин успевала отразить атаку лишь одной из них за раз и мысленно благодарила князя Хердина за кожаные доспехи, оградившие ее от большинства змеиных укусов. Порубив всех змей на куски, Лиалин уцепилась за край пола и попыталась подтянуться, дабы выбраться из дыры, но силы оставили ее, и она с натужным стоном рухнула на пол. Проведя около часа в компании дохлых змей и подкрепившись остатками еды, Лиалин собралась с духом, поплевала на ладони и, издав воинственный клич, преодолела-таки неподатливую стену.

Буквально через несколько шагов коридор свернул на восток, а в западной стене оказалась дверь с красивым замком. Решив вышибить дверь, торвалька с ревом навалилась на нее плечом, но напрасно — дверь оказалась незапертой. Влетев с разбега внутрь, Лиалин не сумела подавить рвотный позыв. Посреди пещеры лежал труп мертвого татцельвурма — крупного шестилапого дракона. Даже при жизни татцельвурмы довольно вонючи, а от этого после смерти исходило такое жуткое зловоние, что даже закаленный желудок морячки не выдержал и вернул наружу последнюю трапезу. Сплюнув остатки рвоты, Лиалин обошла труп кругом, чтобы получше его осмотреть. По всей вероятности, татцельвурм пытался пройти к источнику через левый вход, но попался в смертельную ловушку — сверху на него обрушилось два огромных камня. Сточная вода омывала труп дракона и текла дальше, разнося мертвечину по всем жлобам и в конечном итоге впадая в ручей.
«Так вот откуда берется эта губительная жижа, — протянула Лиалин, — но куда же подевалась вода жизни?»

Наконец покинув зловонную пещеру, Лиалин устремилась по коридору на восток, пока не заметила еще одну дверь, на этот раз железную. Эта дверь в отличие от предыдущей была заперта аж на семь замков. Торвалька решила не тратить время на ее вышибание — об нее только кости переломаешь. Возле двери было несколько коридоров — узких и широких. Лиалин выбрала узкий коридор и вскоре оказалась в искусственной пещере, освещенной слабым светом. Внутри пещеры находился большой каменный резервуар для воды, который сейчас был абсолютно сух. От него сток вел к другому резервуару, который был также абсолютно пуст, не считая огромной неподвижной морской черепахи, лежавшей на его дне. Тело черепахи иссохло, так что она выглядела больной. Осмотрев причудливые барельефы на колоннах, Лиалин нарушила звенящую тишину своими шагами в сторону резервуара с черепахой.
«Не походи!» — раздался голос черепахи. Лиалин, уже имевшая честь пообщаться говорящей жабой, не была ошарашена репликой черепахи, но все же остановилась.
«Почему?» — резонно осведомилась Лиалин.
«Оставь меня в покое», — ответила черепаха.

Лиалин потратила массу времени и нервов на расспрос несловоохотливой черепахи, но ей все же удалось узнать, что черепаха опечалена отсутствием живительной воды и уверена в том, что всему живому теперь суждено умереть. Торвалька попробовала подобраться к черепахе поближе, но обнаружила, что это невозможно — резервуар был окружен невидимым магическим барьером. Когда черепаха закрыла глаза, давая понять, что покоряется жестокой судьбе, Лиалин попыталась приободрить ее обещанием вернуть живительную воду. Черепаха отнеслась к этой затее скептически:
«Хоть у тебя и большие ноги, то, что тебя сюда занесло, говорит о том, что умом ты не блещешь — иначе с чего бы тебе стремиться навстречу Погибели. Сколько я ни живу — с тех самых пор, как великий Цор создал эту пещеру — но я так и не сумела уразуметь его слова, где уж тебе их понять? А слышала я, как молвил он следующее: „Лишь тот, кто понимает, почему нам сила — талисман, и кто знает, как в искусстве называют подобные резные колонны, тому, может, удастся силу смертельного клея одолеть!“».

Пару раз повторив про себя эту фразу, Лиалин решила, что этот Цор, кем бы он ни был, либо гений, либо полный безумец. А может, и то, и другое, судя по напичканному ловушками святилищу, которое он построил. В любом случае, торвалька не нашла никакого смысла в его цитате. Хотя она напомнила ей слова говорящей жабы, та тоже упоминала что-то про клей.

Покинув пещеру через восточный выход, героиня направилась на север. Там в коридоре она обнаружила две трубы. В одну из них можно было попытаться протиснуться, что девушка и сделала. Протиснувшись до изгиба трубы, она поняла, что дальше ей проползти. Еще она услышала устрашающий рев с другого конца трубы и поспешно вернулась наружу. Выбрав на этот раз южное направление, она вскоре заметила, что коридор сворачивает на восток. Пол стал влажным и скользким. Мимо время от времени шмыгали летучие мыши. На востоке забрезжил мягкий свет, оттуда же повеяло сладковатым тленом. Чувствуя, что разгадка уже близко, Лиалин устремилась на восток и вскоре очутилась в огромной пещере с множеством красивым сталактитов и сталагмитов.

Свечение в этой пещере исходило из некой жидкой субстанции, разлитой по полу. Из этой субстанции неестественным образом торчали предметы, оружие и даже человеческие останки. Аккуратно обходя светящуюся жидкость стороной, торвалька двинулась вглубь пещеры. Найдя возле трупов ржавый мачете, она подняла его и ткнула в жидкость. Буквально за одно мгновение мачете прилип к жидкости так крепко, что его нельзя уже было выдернуть. Та же участь постигла и коснувшийся жидкости кисет.
«Несомненно, это и есть клей, о котором говорили жаба и черепаха, — рассудила Лиалин, — но что они там об этом говорили?».

Напрягая память, девушка вспомнила, что называется этот клей «патухлином», а чтобы одолеть его силу, нужно понимать, почему «нам сила — талисман» и разбираться в искусстве. Потратив уйму времени на поиски чего-либо напоминавшего талисман и перепробовав массу других вариантов, Лиалин отчаялась. Если раньше она и так не блистала умом, то теперь мозг у нее окончательно отказал. Не то во сне, не то в бреду героиня поняла, что если сказать «талисман» наоборот, тогда получится «намсилат» или «нам-сила-т». Если отбросить букву «т», получится примерно то, что говорил Цор: «почему нам сила — талисман». Аналогичным образом торвалька перевернула слово «патухлин» и с неистовым воплем «нилхутап» ткнула в жидкость своим мачете. И, о чудо! Он не прилип. Проделав этот трюк еще несколько раз, Лиалин прошла по клейкой жидкости в заднюю часть пещеры, постоянно бормоча заветное слово.

В задней части Лиалин не нашла ничего примечательного, кроме серебристо-белого свечения, исходящего от задней стены. Как только она подошла ближе, свечение, оказавшееся тонкой корочкой льда, растаяло от ее тепла и явило еще одну темную пещеру. В глубине пещеры стало заметно зеленоватое мерцание. Подойдя ближе к его источнику, девушка обомлела. Посреди пещеры лежал дракон, но не мертвый, а очень даже живой. Этот дракон (татаквурм) чем-то напоминал татцельвурма, но был гораздо крупнее и ужаснее. Несмотря на всю свою прирожденную отвагу, торвалька не решилась нападать на него даже спящего. Нужно было найти способ как-то одолеть чудище без боя.

Лиалин попыталась пораскинуть мозгами, но после загадки Цора ее котелок окончательно перегрелся, поэтому на ум приходило лишь узнать имя дракона и произнести его задом-наперед. Что-то подсказывало героине, что даже если бы наделенный животным интеллектом дракон и мог говорить, он вряд ли стал бы ей представляться, поэтому она решила немного погулять по пещере в поиске лучших идей. Мельком пробежавшись взглядом по патухлину в соседней пещере, героиня приложила палец к подбородку.
«А что если заманить его в этот клей? Да, было бы здорово, но как? Вдруг чудище меня догонит раньше, чем я доберусь до патухлина?».

Встав поближе к пещере с клеем и собравшись с храбростью, Лиалин громко крикнула в надежде пробудить дракона, но тот не шелохнулся. Спустя несколько повторных попыток, она заключила, что животное, должно быть, глухое. Да и ушных отверстий на его теле не наблюдалось. Тогда торвалька достала из сумки нож и умелым движением метнула им в дракона, засветив прямо в правый глаз. Разъяренное чудище тут же проснулось и с поразительной для его туши скоростью кинулось в сторону Лиалин. Та рванулась в самую гущу клейкой жидкости, твердя скороговоркой «нилхутап-нилхутап-нилхутап!». Чудище, последовавшее за ней по пятам, как и ожидалось, намертво увязло в патухлине. Чем больше оно брыкалось, сотрясая всю пещеру, тем крепче приклеивалось. Не выдержав мощных сотрясений, с потолка пещеры попадали сталактиты, проткнув чудище острием и избавив от дальнейших мучений.

Пройдя мимо свежего трупа татаквурма, довольная собой Лиалин вернулась в заднюю часть пещеры, где за перегородкой находился живительный источник. Конструкция, по которому прежде текла живительная вода, была разрушена, поэтому для ее восстановления требовалось выстроить три каменных блока в нужном положении. Лиалин хватало сил лишь перекатывать эти каменные блоки с боку на бок. Каждое перекатывание отнимало столько сил, что героиня совсем отчаялась. Конструкция никак не хотела чиниться, и обессиленная девушка решила передохнуть. Освежившись водой живительного источника, она вдруг заметила не только прилив сил, но и возвращение ясности мыслей. Загадка с положением блоков решилась будто сама собой, и пока чудодейственная сила живительной воды не прошла, Лиалин быстро расставила глыбы в нужное положение. Вода заструилась по предназначенным для нее отверстиям и потекла в нужную трубу.

Вскоре живая вода обезвредила отравленную, и Лиалин, следуя за ее потоком, благополучно выбралась из святилища. Она пошла к лагерю, где ее условились ждать провожатые, но никакого лагеря там уже не было, хотя прошло всего три дня. Видимо, они изначально не верили в удачный исход. Решив впредь не доверять слову марасканца, Лиалин пешим ходом направилась в Туцак, благо расстояние было недалеким.

Туцакцы встретили Лиалин с распростертыми объятьями. Князь Хердин на радостях осыпал героиню драгоценностями. Оценив все подарки, торвалька поняла, что их общая стоимость примерно 75 дукатов, хотя князь обещал сотню. Но настаивать не стала — ну откуда в этой дыре взяться сотне дукатам? Когда князь предложил ей пост его личной советницы, она лишний раз подтвердила свои догадки насчет острой нехватки толковых людей на этом острове и вежливо отказалась. Решив оставить свою награду в денежном обороте Туцака, Лиалин перед отплытием наведалась в пресловутый портовый кабак и купила на всю выручку несколько бочек «Откровения близнецов».