Занимался тусклый серый рассвет поздней осени, но в маленькой низкой комнатушке это никак не было заметно, поскольку маленькие мутные окошки снаружи закрывались ставнями. Сонная тьма нарушалась лишь двумя небольшими пятнами света: в очаге тускло тлели угли, да над массивным деревянным столом в дальнем углу бледно мерцал в воздухе небольшой шар явно магического происхождения. У очага, закутавшись в шкуры, мирным младенческим сном спал Арьель, чьи длинные светлые локоны казались огненными в красном свете углей. Марика и Нэль, почти толком не спавшие в эту ночь и почти одновременно поднявшиеся с полчаса назад, сидели друг напротив друга за столом. Черные, чуть вьющиеся волосы, темные глаза и молодость мага странно контрастировали с буйной белесой шевелюрой, светлыми глазами и морщинами ведуньи.
- Ты напрасно беспокоишься за Арьеля, - проговорил Нэль приглушенно, против обыкновения глядя прямо на собеседницу. - С ним все будет в порядке, в этом я могу дать тебе слово, Марика.
- В порядке? Какой там порядок? Ты свою-то силу не можешь удержать в узде, Нэль, как же ты можешь ручаться за другого?
- Моя сила - это моя сила. Видишь ли, Марика, собственная магическая сила или сила... ученика не одно и то же. Чужая сила легче поддается контролю, если знаешь - как, и задашься целью. Я знаю - как... Когда мы занимаемся с Арьелем, я беру на себя излишки его силы, и, пока я рядом, контролирую его, ничего с ним не может случиться.
- Ничего, говоришь? - задумчиво переспросила Марика, опираясь подбородком на руку. - Откуда у тебя, все-таки, подобная уверенность?
- Мне трудно объяснить словами. Думаю, природа этого явления лежит там же, как и причина того, что магия, направленная на другого, дается мне не в пример легче, чем если обращать ее на себя. На себя - безумно тяжко. И труднее всего лечить - себя. Знаю, у других - не так, я один такой. Порченный. Мне легко, когда мои заклинания направлены куда угодно, но не на меня. Тут моя сила практически не имеет границ, я серьезно это говорю. И мне не нужны никакие эликсиры, чтобы подстегивать себя в творении желаемого. Но когда дело касается меня самого... тут я выдыхаюсь быстро, даже - слишком быстро. Не знаю, отчего это.
- Твоя сила не имеет границ? Ты проверял? Что такого ты можешь сделать теперь, чего не мог сделать раньше, Нэль?
- Не веришь мне? Ну, так я покажу тебе кое-что, чтобы развеять твое недоверие. Смотри, - Нэль, приподнявшись, потянул из пучка подвешенных к потолку трав стебелек ромашки, положил его на открытую ладонь, протянутую Марике. Та взглянула и глазам своим не поверила: засушенный, сморщенный стебелек расправлялся, наливаясь соками, зазеленели тонкие перистые листики, нежные краски вернулись в неброский венчик цветка. Через минуту на ладони его лежала свежая, живая, словно только что сорванная ромашка. - Возьми, не бойся.
- Это иллюзия? - Марика вовсе не торопилась прикасаться к цветку, ей казалось, что пальцы ее пройдут сквозь воздух и дотронутся лишь до руки Нэля. - Обман?
- Нет. Она живая, настоящая, - маг резким коротким движением толкнул ладонь вверх, подбрасывая стебелек, и ромашка повисла в воздухе, когда он убрал руку. - Все еще не веришь?
- Но как же... как же заклинания? Формулы, пассы... - она все еще не могла поверить.
- Они ни к чему мне теперь. Заклинания - это костыли, зачем же они научившемуся ходить? Сила во мне, здесь и здесь, - Нэль коснулся сначала груди напротив сердца, затем - лба. - Говорю же тебе: я достиг, чего желал, и теперь мне подвластно многое.
- Насколько многое?..
- Дай мне руку, пожалуйста.
Подавив неожиданную дрожь, Марика вложила свою ладонь в его. Нэль не отрываясь смотрел ей в лицо и молчал, и она начала недоумевать, что же происходит, и что он хочет ей показать. Потом она догадалась взглянуть на свою руку.
Вскрикнула и отдернула пальцы, словно от раскаленного железа.
Ибо то, что она увидела, вообще не поддавалось никакому объяснению.
А увидела она, как разглаживаются морщины, как загрубевшие пальцы становятся тонкими и ловкими, как у молоденькой девушки, как обветренная кожа обретает мягкость и нежность бархата...
- Ты... ты... - Марика приложила ладонь к губам, чтобы не раскричаться. Она и сама не поняла, что именно и почему так напугало ее, но страх пробрал от макушки до кончиков пальцев на ногах. Она вскочила и отошла от стола, не сводя расширенных глаз с Нэля.
- Чего ты испугалась? - голос его был спокоен и мягок. - Это не причинит тебе вреда. Наоборот. Разве ты не хотела бы вернуть молодость?
- Но этого нельзя сделать!
- Почему? Ты же сама видела сейчас, что можно.
- Кто ты? Кто ты, что говоришь и делаешь такие вещи? Никому из людей это не под силу! Никому из людей! Только... только... - она задохнулась, воздуха не хватало.
- Не шуми, пожалуйста. Разбудишь... - Нэль кивнул в сторону спящего музыканта. - Ты сделала неверные выводы, Марика. Я - человек. Всего лишь человек, как и сказал тебе, придя сюда. А то, что я умею... придет время, и то же самое сумеет сделать любой, кто только захочет. И ты сумеешь. И Арьель. И кто угодно.
- Дерзки твои речи, маг! Считаешь, боги позволят тебе такое самоуправство?
- Чтобы остановить меня, им придется придти на эту землю, - Нэль усмехнулся несколько мрачно. - Пусть приходят, побеседуем.

Когда Арьель проснулся, время было к полудню - хотя он об этом знать не мог. Ставни были уже сняты, и в окошки просачивался серый дневной свет, который почти ничего и не освещал. Арьель приоткрыл глаза и обвел взглядом комнатушку, не приподнимаясь и не спеша открывать, что он уже не спит. Вчерашние разговоры породили в душе у него муторное ожидание чего-то неясного, но определенно не очень хорошего. Например, выяснения отношений между Марикой и Нэлем. Что именно они там могли между собой выяснять, он представлял себе очень мутно, но добра не ждал. И участвовать в беседе, если вдруг она примет агрессивный характер, он не желал.
Оба, маг и ведунья, сидели за столом друг напротив друга. Нэль, по обыкновению, вперил взгляд в столешницу, где, сплетясь пальцами, лежали его руки; Марика пристально на него глядела. Они беседовали приглушенно, вполголоса; кажется, никакого скандала между ними не случилось. Арьель напряг слух, чтобы уловить, о чем идет речь.
- Ты все толкуешь о том, чтобы помочь человечеству, - голос Марики звучал несколько напряженно, словно она с трудом сдерживала бьющие через край чувства. - А ты не думал о том, чтобы сначала помочь себе? Устроить свою собственную жизнь?.. Ты еще молод, у тебя может быть свой дом, жена, дети...
Нэль поднял ладонь, прерывая ее. Покачал головой.
- Едва ли. Если ты поинтересуешься, Марика, сколько из магов - принявших посвящение, я имею в виду, - имеют семьи, ты поразишься, как мало таких. Единицы. Дело не в запретах - Гесинда не запрещает нам жениться и выходить замуж, - не в обетах, просто мало кто решится связать судьбу с магом, совершенно справедливо полагая это сумасшествием. Такие, как мы, обычно, слишком заняты различного рода изысканиями, чтобы находить время еще и для близких. Обеты, впрочем, тоже существуют. В частности, обеты безбрачия. Но их дают только те, кто в полной мере принимает служение Гесинде, целиком посвящает себя храму, становится служителем культа и магии.
- Ты разве...
- Нет, я в свое время не принял служения Гесинды в полной мере. Во всяком случае, официально. Сейчас мне даже трудно объяснить, почему. Да и тогда я едва ли отдавал себе отчет, слишком уж юн был. Хотел оставить пути для отступления? Вряд ли. Тогда я меньше всего думал о том, что когда-нибудь, возможно, женюсь. Да у меня вообще мыслей таких не возникало! Несмотря на то, что... Лионетта, - Нэль заметно запнулся перед именем девушки, - всегда была рядом, и она-то - о, не сомневаюсь! - думала о замужестве день и ночь. То есть, как я сейчас понимаю... Что до меня, до двадцати лет я был слишком занят магией и только магией, а после двадцати - ну, то есть после изгнания, - обычное течение жизни стало и вовсе для меня невозможным. А после я как-то привык считать, что служу Гесинде, как если бы принял полное посвящение. Можно сказать, - Лионель усмехнулся, - что я посвятил себя сам.
- И из всех возможных женщин выбрал только ее одну?
И снова запинка перед ответом. И - словно бы легкая неуверенность в голосе - откуда бы? - не замеченная Марикой, но схваченная чутким Арьелем.
- В некотором смысле мы выбрали друг друга. Но ведь и ты, Марика, не спешила связать свою жизнь с мужчиной, не так ли?
- Кто ж возьмет замуж ведьму? - засмеялась Марика.
- Ага, вот видишь, ты понимаешь. Так что моя жизнь - да и твоя, - это не супруг и не дети. Кому-то это может показаться печальным, но лично я таковой свою судьбу не нахожу. И причин жаловаться у меня нет. Мы - те, кто мы есть, и горевать о несбыточном нет никакого смысла.
- Иногда ты бываешь удивительно рассудителен, - не без сарказма отметила ведунья.
- Только иногда? - теперь рассмеялся Нэль. - А я-то, дурень, думал... Добрый день, друг Арьель! - он неожиданно повернулся к лежащему неподвижно музыканту. - Как спалось?
Арьель вздрогнул. Ему-то казалось, что он ничем не выдал себя, а вот, поди ж ты...
- Как ты узнал? - спросил он, приподнимаясь и откидывая с лица волосы.
- По дыханию... Однако, здоров ты спать - время уж за полдень перевалило.
- Да что еще делать-то... - музыкант с видимой неохотой выбрался из-под шкур.
- Как это - что? Ты же мой ученик теперь, забыл? Давай, поднимайся, пора приниматься за дело.

Второй день после Самайна.
Марика не без любопытства проглядела книги, принесенные Нэлем с собой. Книгами его снабдил Терций, оставив у себя - как залог возврата, - один из черных фолиантов. За ним, настоятель храма был уверен, Нэль вернется. Тот и впрямь, собирался наведаться в храм Безымянного - но позже. На ближайшие дни у него имелись иные планы.
- Мудрено уж очень, - с сожалением сказала Марика, перелистывая одну из книг по высшей магии.
- Конечно, мудрено, если начинать с конца, - с усмешкой отозвался Нэль. - Но все становится понятно, если посидеть и поизучать другие книги, попроще. И времени-то нужно всего ничего - лет пять, не больше.
- Негоже над пожилой женщиной издеваться-то...
- Прости. Но эта книга, в самом деле, не из легких. Она и храмовым-то магам дается не всем.
- Ну а тебе-то она зачем? Теперь-то уж...
- Даже самый острый клинок придет в негодность, если повесить его на стену и оставить в бездействии, - Нэль перешел на серьезный тон. - То же - и наш разум. Не стоит останавливаться на достигнутом.

Четвертый день после Самайна.
- Сплошная тарабарщина! Нэль, воля твоя, но это невозможно запомнить!
- Ничего, я-то запомнил. Да и кто тут жалуется на память? Кажется, это профессиональное качество менестреля - хорошая память, а?
- Да, но...
- В самом деле, Нэль, зачем ты изводишь Арьеля магическими формулами? Ты ведь прекрасно теперь знаешь, что вполне возможно творить магию и без них. Да и раньше знал - ведь мне не нужны формулы для некоторых заклинаний. Достаточно жеста. Так зачем?..
- Затем, что если он не научится контролировать магию через формулы, он совершенно точно не справится без них. Пусть сначала так... с подпорками.
- А как же свеча? Помнишь свечу, Нэль? Тогда я зажег ее безо всяких формул...
- ...И чуть было не разнес всю лабораторию. Это я не додумал... Нет уж, друг Арьель, магия - не шутки. Давай-ка поаккуратнее. Поверь, не стоит допускать таких же ошибок, какие я допустил в свое время...

Отыскать магов, нужных Нэлю, оказалось не слишком легко; к тому же дело осложнялось еще и необходимостью соблюдать тайну. Не мог же тан Аль, прося помощи в поисках, открыто заявить, что в магах возникла нужда у Лионеля из Аркары - братья Гесинды просто не слезли бы с него с живого. Следовало действовать аккуратно, и тан намаялся, выдумывая предлоги, под которыми ему могли бы потребоваться маги, живущие столь далеко от Тальеры... да и от материка.
Ибо двое из троих нашлись не где-нибудь, а на Истрийском архипелаге, и для переговоров с ними пришлось воспользоваться услугами магической связи. А это, нужно сказать, стоило денег, и немалых... Маги не любили допускать к своей магии посторонних. На то, чтобы воспользоваться обычной почтой, у тана совершенно не было времени. До Истрии на самом быстром корабле - три недели в одну сторону, да три - в другую. Нэль же просил организовать встречу в течение недели, ему явно не терпелось. Тан пытался убедить его, что недели на поиски безобразно мало, но маг стоял на своем (и где только набрался ослиного упрямства?). Мол, в самый раз, если прибегнуть к помощи магов.
Истрийцы очень удивились, услышав просьбу тана. Действительно, когда-то давно, лет девять, а может, даже десять назад, они пересекались с Лионелем из Аркары. Помнится, редкостно талантливый был мальчик и смелый, но с тех пор столько воды утекло... Да, наслышаны о приключившемся несчастии, но ведь Лионель теперь исключен из гильдии, чего же он хочет? Ему же запрещены всяческие контакты со служителями Гесинды, не так ли? Ах, нет? Совсем даже наоборот? Ну-у, мы, конечно, могли бы пойти навстречу... Колебались истрийцы так долго, что тан начал уж было терять терпение, - а время-то тикало, и каждая минута магической связи стоила живого, яркого золота! - но, кажется, они и впрямь испытывали к Нэлю искреннюю симпатию, да и любопытство в них так и играло, а потому согласились-таки они уступить просьбе опального мага и выслушать его. Никому из братьев о том не рассказывая, конечно же. Тан, тихонько вздохнув про себя, любезно пригласил их к себе в усадьбу - в полдень, по истечении четырех суток. На том и распрощались до поры, до времени.
Третий же потребованный Нэлем маг, чье имя было единственным знакомым тану, человек в преклонных уже летах, оказался в Карнелине, что на юге Наи. Тоже не ближний свет, но все-таки - не Истрия. Тан решил оставить его напоследок.
Престарелый маг давно уже не покидал стен храма, и год как прекратил всякое сообщение с внешним миром. Тану пришлось пустить в ход все свое влияние, чтобы уломать старикана на беседу - тот ни в какую не соглашался. К счастью, тан был дипломатически гибким человеком и обладал немалым запасом обаяния. Старик, в конце концов, сдался; но поставил условия, чтобы разговор был полностью приватным, то есть - потребовал личного присутствия тана. Тот, чтобы не трястись несколько дней в седле, вынужден был отвалить тальерскому храму очередную - немалую - сумму денег, но зато оказался прямо на пороге карнелинской гильдии.
Карнелинский старец - мэтр Эйбел - выглядел лет на сто, не меньше. Морщинистый, сгорбленный, сухонький - просто удивительно, как его ветром не носит, чисто сухой лист. Он прямо-таки терялся в складках своей обширной темно-багровой шелковой мантии. Впрочем, передвигался маг без посторонней помощи и, надо сказать, весьма резво.
- Ну-с, молодой человек, выкладывайте поживее, с чем явились. Не отнимайте у меня драгоценного времени, его и так осталось немного, - ворчливо велел мэтр, не снисходя даже до краткого приветствия.
У тана не то чтобы язык отнялся от подобного приема - никто не позволял себе обращаться с ним так бесцеремонно, - но ему стало немного не по себе. Но, не показывая смущения, он приступил к делу.
Стоило почтенному старцу заслышать имя Лионеля, выцветшие глаза его вспыхнули вдруг необычайно ярким изумрудным пламенем. Несомненно, провалами в памяти он не страдал.
- Он до сих пор жив? - задал мэтр Эйбел странный вопрос, еще более пошатнувший душевное равновесие тана.
- И вполне здоров, смею вас уверить.
- Удивительно. Такие, как он, сгорают быстро. Чаще всего губят сами себя. Я жалел о том, еще когда учил его...
- Вы учили его?! - тан был поражен до глубины души.
- Несколько лет, еще до его инициации. Лучший ученик из всех, что у меня были... Что ж, для одиночки-изгоя он продержался долго. Несомненно, то заслуга его незаурядных способностей.
- И вы, учитель, не попытались отстоять своего ученика, когда гильдия лишили его своего покровительства?..
Старец покачал головой.
- Пылающий хворост не потушить. Мое вмешательство ничего не решило бы. Впрочем, это все в прошлом, вернемся к настоящему. Чего Лионель хочет от меня?
- Встретиться и поговорить.
- О чем нам говорить? - проворчал мэтр Эйбел, брюзгливо сдвинув косматые седые брови. - Что он такого может мне сказать?
Подумать только, поразился тан, эта живая мумия слыхать не слыхивала ни о какой шумихе, поднявшейся вокруг имени его бывшего ученика?! До какой же степени он удалился от мира? Не мог же он порвать ВСЕ связи?
- Но, раз он просит, - продолжал маг, - значит, у него есть дело. Лионель, насколько я помню, был не склонен к болтовне ради болтовни. Я поговорю с ним.

На пятый день повалил снег.
Огромные белые хлопья лениво спускались с неба, укрывая лесную поляну нежнейшим пуховым одеялом. Снег падал так густо, что, казалось, для воздуха не осталось места, и если выйти за порог уютной теплой хижины, нечем будет дышать.
Арьель, тем не менее, рискнул выйти. Невозможно смотреть на подобную красоту через крошечное мутное стекло, заявил он, и выскочил за дверь, поспешно накинув на плечи потрепанный теплый плащ. Нэль и Марика видели в окно, как он застыл на поляне, подняв лицо навстречу холодным невесомым хлопьям; в глазах его сиял воистину мальчишеский восторг.
- Иногда я ему завидую, - тихо проговорил Нэль, прислонившись лбом к стеклу. - Он способен испытывать счастье от такой мелочи, как начавшийся снегопад.
- А тебе для счастья нужно всего-то перевернуть мир с ног на голову, - усмехнулась Марика. - Так?
- Вроде того.
Несколько минут они молча наблюдали за летящим с неба снегом, и за Арьелем, который, кажется, взялся развлекаться тем, что ловил снежинки губами. Нэль с небольшим удивлением обнаружил, что улыбается; коротко глянул на Марику, ожидая увидеть на ее лице сходное выражение. Ничего подобного - ведунья была странно сосредоточена, почти мрачна. И смотрела она вовсе не на названного брата, а на Нэля.
- Ты что? - немного испугался тот.
- Ты ведь ждешь чего-то, правда? Все это время чего-то ждешь... Что должно случиться, Нэль? Скажи мне...
Неужто на лице моем так явственно проступает нетерпеливое ожидание? удивился про себя Нэль. Впрочем, Марика - ведунья, она смотрит не на лицо, а читает душу. Ей положено.
- Здесь - не случится ничего, не беспокойся. Во всяком случае, я приложу все усилия, чтобы не случилось. Я уйду на пару-тройку дней, нужно встретиться с несколькими людьми, ну а потом... потом посмотрим.
- Звучит не слишком-то обнадеживающе.
- Что поделать? Сейчас переломный момент. Мне хотелось бы заглянуть в будущее, чтобы увидеть, как все повернется, но это - не в моих силах.
- И не в чьих, - вздохнула Марика. - Никто не в силах провидеть будущее, и это - благо, ибо родись такой человек, и не избежать смуты и волнений. Но, ох, боюсь я, что и то, и другое, поджидает нас в скором времени. И виной тому станешь ты, когда возьмешься вершить свои дела...
- Ты сама говорила, что никто не может предсказать будущее, - с улыбкой напомнил Нэль. - Почему же - смута? Я не хочу ее.
- Ты наивен, как дитя, если надеешься решить дело миром. Твои намерения обернутся кровью.
Нэль перестал улыбаться, плотно сжал губы. С минуту он молча стоял, обернувшись к окну, потом вновь взглянул на Марику - исподлобья, сумрачно и упрямо. Марика поняла - он ее слушал, но не услышал. А если и услышал, то не принял близко к сердцу. Кровь его не остановит; он ее не хочет, но если по-иному не выйдет - так тому и быть, он пройдет и через кровь. Погубит множество людей... или же погибнет сам.
- Не уходи, Нэль, - едва двигая губами, проговорила Марика, вся помертвевшая от этого черного взгляда. - Не встречайся ни с кем, не надо, забудь. Останься и оставь все как есть. Не делай из себя... кровавого бога.
Она боится меня, понял Нэль с тихой горечью. Уже боится, хотя я не сделал еще ровным счетом НИЧЕГО, и даже не рассказал ей истину про Безымянного и Двенадцать. Точнее, оборотную сторону истины. Что же будет, когда она узнает все? Почему Арьель не боится меня - а она смотрит так, будто видит перед собой порождение кошмарных снов, жестокое чудовище с обагренной кровью пастью? Неужели только потому, что она ведунья?.. Впрочем, не "только потому". Этого - достаточно.
- Все будет хорошо. Все будет хорошо, Марика, вот увидишь - когда я вернусь.
Если ты вернешься, прошептала про себя ведунья, но вслух не произнесла. Боялась, что слово обернется реальностью.

Конечно же, она его не удержала, как не удержала бы в ладонях пламя. Огонь проскальзывает между пальцев, обжигая руки, пожирая плоть. Нэль стал тем самым неудержимым пламенем, грозящим сжечь все, с чем бы он ни соприкоснулся.
Он исчез, даже не попрощавшись. Просто вышел за порог, сделал несколько быстрых шагов по тропинке, коротко взмахнул рукой. И шагнул в зарябивший прямоугольник портала. Несколько книг - все, что он принес с собой, - остались лежать на столе.
- Ты хоть знаешь, куда он так резво рванул? Арьель?
- Нет, - невесело, через силу, отозвался музыкант. Он был очень удручен. - Мне он так ничего и не рассказал.
- Кстати, ты ведь тоже не больно-то много мне рассказал, где вы пропадали-то... Может, сейчас поведаешь?
Арьель замялся. Повествовать о пребывании в храме Безымянного ему ОЧЕНЬ не хотелось, он и вспоминать-то о последних двух месяцах старался пореже. Он знал, что Марика, как и все обычные люди, чтила богов; в особенности - Гесинду, Перайну, Тса. Безымянный в ее сознании являлся олицетворением начала разрушительного и темного; начала, противостоящего созидающей силе Двенадцати. Узнав, что названный брат ее по собственной воле пребывал в святилище Бога Спящего и общался с его служителями, Марика едва ли обрадуется, вероятнее всего - разгневается, а то и устроит трепку, как, бывало, в детстве... И чтобы успокоить ее, потребуется немало усилий. Арьель же, несмотря на хорошо подвешенный язык, сомневался в своей способности объяснить Марике все как следует, тем более, что он и сам не до конца понял учение служителей Безымянного (не говоря уж о том, что принять его он не мог и не хотел). Лучше пусть уж Нэль... Но Нэль отбыл в неизвестном направлении, и неясно, надолго ли, а Марика наседала серьезно; как видно, она решила непременно дознаться, и обязательно - у более мягкого и уступчивого Арьеля. Как знали они оба, нет способа заставить говорить мага, если он сам того не захочет.
Музыкант же сопротивлялся недолго.

На память Нэль никогда не жаловался, а потому без проблем мог бы шагнуть прямиком в гостиную тана, где побывал в ночь Самайна. Но это было бы невежливо, говоря мягко; вторгаться в чужой дом без приглашения Нэль не собирался. Кроме того, так он рисковал наткнуться на кого-нибудь, кто мог бы испугаться его неожиданного появления. Или на кого-нибудь, кого сам Нэль встречать не хотел. Например, он мог столкнуться с юной дочерью тана Элейной - а девушка была последним человеком на материке, кого он желал бы видеть сейчас. Нэль опасался, что ее неземная красота может лишить его твердости и обратить мысли в ненужное русло.
Учитывая все эти факторы, Нэль принял решение выйти из телепорта у ворот замка.
Встреча была назначена именно на сегодняшний день, точно на три часа пополудни. Тан, правда, не гарантировал, что сумеет к этому часу организовать встречу; возможно, говорил он, поиски и переговоры с магами потребуют несколько больше времени. Нэль не возражал, понимая, что найти неизвестных тебе людей - и впрямь задача не легкая и не быстрая. В случае, если бы тан не справился за неделю, он согласен был подождать еще, тем более, что ему было чем заняться - оставался, как минимум, Ильмас. Но все же, Нэль надеялся на лучший исход.
Слуга, отворивший дверь, провел его прямо в кабинет тана, ничего не спрашивая - запомнил с прошлого раза. Тан уже ждал - у жарко пылающего камина, с кубком вина в ладонях. Нэль приблизился к огню, с удовольствием ощущая его животворное тепло. В последнее время он почему-то почти постоянно мерз, даже в теплой хижине Марики. Возможно, сказывалось привычное уже нервное напряжение, никак не отпускавшее его.
- Приветствую вас, Нэль. Все в порядке?
- Просто прекрасно. А что вы скажете?
- Скажу, что мне удалось отыскать всех троих, с кем вы хотели встретиться. Мало того, я уговорил их побеседовать с вами - а это было не слишком просто, уж поверьте, они наслышаны о ваших "подвигах" в Аркаре.
- Нисколько не сомневаюсь, - ничуть не смутился Нэль. - Благодарю вас, господин тан.
- Ваши знакомые прибудут в мой замок завтра утром. Говоря точнее, их целью станет тальерский храм Гесинды, а уж тамошние братья переправят их сюда. Никто в Тальере не знает истинной цели визита моих гостей, все считают, что господа маги прибыли ко мне. По моей личной просьбе. О том, что в моем замке будете находиться вы, Нэль, неизвестно никому. Разумеется, кроме ваших знакомых. Клянусь.
- Благодарю, - повторил Нэль. - Впрочем, трое магов - это уже не "никто". Если хоть кто-то из них проговорился, о моем местонахождении к завтрашнему полудню будет извещена вся гильдия. Но, конечно же, не ставить их в известность было невозможно... С моей стороны, могу сообщить вам, что ни единая душа не знает, куда я отправился. Если это имеет для вас значение.
Он волнуется и, пожалуй, немного боится, подумал тан. И прячет беспокойство за нарочито невозмутимым тоном. Конечно, он не может не понимать, что безопасность его сейчас под большим вопросом. О да, Нэль уверен в своих силах, но если по его душу явится десяток-другой магов - сумеет ли он совладать с ними? Успеет ли хотя бы просто открыть портал в безопасное место прежде, чем общими усилиями его лишат возможности передвигаться? Жаль, тан ничем не мог ему помочь - или хотя бы успокоить. Если маги захотят проникнуть в его дом, они это сделают, ему их не удержать.
Оставалось только надеяться на то, что трое приглашенных магов будут хранить молчание.
- Оставайтесь в моем доме до утра, Нэль, - предложил тан. - Будьте моим гостем.
Нэль мог бы вернуться в хижину Марики и провести ночь там, а утром снова оказаться в Тальерском замке тана. Так было бы, пожалуй, гораздо безопаснее; оставалось меньше шансов, что за ним неожиданно нагрянут маги. Но Нэлю почему-то подумалось, что появляться сейчас у ведуньи не стоит. Во-первых, придется еще раз прощаться; во-вторых, его обязательно засыплют вопросами, на которые он не готов отвечать; в-третьих... Неясное тревожное предчувствие охватило его душу. Не время возвращаться. Не время. Почему - Нэль не знал, не мог дать объяснений своим сомнениям.
- С удовольствием приму ваше приглашение, господин тан, - сдержанно поклонился маг.
- Вот и отлично. Погодите, Нэль, я сейчас велю прислуге приготовить для вас комнату.

Как видно, судьба решила улыбнуться Нэлю. Он пробыл в замке до утра, и за все это время умудрился ни разу не столкнуться с юной Элейной. Он даже заподозрил, что девушка намеренно избегает его: целый вечер Нэль просидел в гостиной с Каем и Эрредом (тан, извинившись, удалился в кабинет заниматься неотложными делами ), а Элейна так и не появилась. Где и как она проводила этот вечер, знали только боги. Нэль только надеялся, что не слишком испортил ей настроение своим присутствием в замке.