У лестницы по-прежнему никак нельзя было рассмотреть ни начала, ни конца. Ступенька за ступенькой, за ступенькой ступенька... Нэлю начинало казаться, что он теперь будет шагать по этой лестнице до самого смертного часа. Который, возможно, еще и не наступит никогда - если принять во внимание, КТО был его проводником, и шел чуть впереди. Впрочем, день и час собственной смерти интересовал Нэля менее всего.
Он до рези в глазах вглядывался в мерцающую дымку. Ему казалось, что вверху и впереди - там, куда вела лестница, - начинают угадываться какие-то контуры, пока еще неясные. Вроде бы темная масса - не то огромного холма, не то горы. Но откуда бы здесь, где нет ни направлений, ни твердого, реального основания вроде земной поверхности, взяться холмам?
Но зрение не обманывало. По мере того, как все больше ступеней оставалось за спиной, становилось ясно: лестница и впрямь ведет к холму. Нэль уже видел его совершенно отчетливо, так же как и какое-то строение на его вершине. Мало того - до него донесся пока еще совсем слабый, но отчетливый аромат свежескошенной травы. Настолько неуместным был этот запах здесь, что Нэль едва не задохнулся. Что это, галлюцинация? Даже если допустить, что здешний Холм Богов покрывает свежая и сочная трава, то кто бы мог скосить ее? Сами боги?.. Он попытался представить кого-нибудь из здешних обитателей с косой в руках, мерными взмахами срезающего полные жизни стебли трав, и - не смог. Воображение отказывало.
Травянистая свежесть волнами разливался в воздухе, и Нэль, отбросив все свои сомнения, просто дышал и не мог надышаться. Может быть, именно этот аромат и помог ему понять, что все здесь на самом деле такое же, как и там, откуда он пришел: такая же земля, такая же трава, а мерцающая лестница - всего лишь вымысел или же творение чьей-то воли и разума... Как ни удивительно, понимание этого весьма успокаивало.
Светловолосый проводник его шел, не оглядываясь, и только сойдя с последней ступени на ласковый ковер из зеленой травы, остановился и повернулся к Нэлю.
- Мы почти пришли, Лионель из Аркары, - сказал он. - Я надеюсь, ты хорошо подумал, перед тем как выразить желание встретиться с нами в Божественном Доме. Потому что теперь для тебя нет пути назад.
- Я знаю. И желание мое неизменно.
Светловолосый, чуть склонив голову набок, очень долго смотрел Нэлю в глаза. Его собственные глаза при этом волшебным образом переливались, меняя цвет каждую секунду - от светло-зеленого, почти бесцветного, к черно-синему, словно грозовая туча, оттенку. Нэль, зачарованный, никак не мог оторвать от них взгляда.
Казалось, светловолосый был удивлен. Приподняв брови и чуть улыбнувшись, он кивнул.
- Теперь пойдем. Нам осталось совсем немного.
И впрямь, до светлого здания на вершине холма было уже рукой подать. Нэль силился и никак не мог хорошенько разглядеть архитектуру строения, так как оно и само мерцало и переливалось вместе с дымкой. У Нэля не получалось решить, на что оно больше похоже: на огромную нежную жемчужину, или же на теплую янтарную каплю. Свечение, окутывающее здание, посекундно меняло свой оттенок с золото на серебро - и обратно.
Как ни странно, очертания этого чудо-дворца тоже не оставались постоянными. Нэль все более утверждался во мнении, что строили его не люди. То есть, люди, но явно не с помощью рук. Скорее, тут поработала чистая магия, ибо человеческим рукам не под силу создать нечто столь прекрасное, изменяющееся и текучее. Нэль никогда и нигде не видел ничего подобного, хотя повидал многое. Ему мучительно захотелось подойти поближе и рассмотреть дворец до мельчайших деталей, и, может быть, прикоснуться к нему - чтобы убедиться в его реальности, уж слишком эфемерным он выглядел.
Невысокая трава же, по которой Нэль теперь ступал, была самая обычная, земная, материальная. Ласковая. Она так и манила скинуть башмаки и пройтись босиком, и Нэль с трудом боролся с искушением именно так и поступить. Причем он и сам не знал, зачем себя удерживает. Разумеется, уж не из-за того, что он стыдился или опасался предстать перед ждущими его людьми босым.
Светловолосый, кажется, прочитал его мысли, или же просто каким-то образом догадался. Рассмеявшись, он покачал головой, словно говоря: погоди, сейчас - не время. Нэль не улыбнулся в ответ, хотя смех спутника и располагал к подобной реакции. Но нервы его были до того напряжены, так сильно потрясены происходящим, и так натянуты в ожидании, что даже пожелай он всей душой, ни за что не сумел бы заставить свои губы изобразить хотя бы подобие улыбки. Ему даже на какой-то миг показалось, что все мышцы лица сведены судорогой. Но это, конечно же, только показалось...

Внутри дворец выглядел ничуть не менее эфемерным, чем снаружи. Нэль никак не мог избавиться от ощущения, что его окружают иллюзии, хотя ноги его и ступали по твердому полу. И знания мага говорили ему - вокруг тебя реальность. Впервые Нэль испытывал подобную раздвоенность чувств, и от этого приходил в смятении, не зная, чему верить.
Стены постоянно меняли свой вид. Это происходило почти незаметно для глаз, но именно незначительность изменений и настораживала и держала в напряжении. Нэль старался не слишком смотреть по сторонам, пока следовал за своим проводником, и заставлял себя держать глаза опущенными. Пол, выложенный разноцветными мраморными плитами, выглядел наименее обманчивым из всех предметов здесь. Он был почти так же реален, как и трава снаружи, на холме. Уперев взгляд в пол, Нэль чувствовал, что это последняя зацепка, удерживающая его разум в рамках здравого смысла.
Коридор, - или, точнее, анфилада арочных проходов, - выглядел совершенно прямым, но тем не менее, Нэль мог бы поклясться, что они со спутников повернули не менее десятка раз. Что-то не то здесь было с пространством. Он встряхнул головой, приказывая себе не думать о местных странностях; лучше сосредоточиться на предстоящей встрече. Что его ждет? Для чего его привели в Дом? Для разговора или для судилища? Не один раз он слышал, что за дерзкие речи заслужит он гнев богов. Так может быть, именно этого он и дождался?
Эх, будь что будет! сказал себе Нэль и вовсе перестал думать о чем-либо.
Как-то внезапно коридор оборвался. Нэль, шкурой почувствовав, что вокруг него образовалось обширное открытое пространство, медленно поднял голову. Он стоял у самой двери обширного зала, стены которого уходили в невообразимую высоту и были по всей площади покрыты росписями. Нэлю некогда было разглядывать подробно, но ему показалось, что в основу сюжетов рисунков положены истории, рассказываемые в храмах богослужителями.
Откуда-то сверху лился дымчато-золотистый, бледный свет, придававший росписям что-то потустороннее. Отражаясь от гладких плит пола, он делал окружающую действительность окончательно таинственной и мистической.
Нэль настолько был захвачен необычными ощущениями, что и не заметил, как куда-то пропал его светловолосый спутник. И сумел собраться с мыслями, только когда услышал глубокий повелительный голос, обращенный явно к нему:
- Смертный, посмевший явиться в Жилище Богов! Подойди, чтобы мы могли увидеть тебя и говорить с тобой.
Подивившись странной формулировке приказа, Нэль прошел вперед. Оказывается, зал имел круглую форму, и с противоположной входу стороны было устроено полукруглое возвышение. На нем стояли троны, числом ровно двенадцать. Нэль не обратил особого внимания на отделку этих величественных сооружений; гораздо больше его занимали личности, на них восседавшие - шесть мужчин и шесть женщин, внешне совершенно различные, но имеющие, вместе с тем, что-то неуловимо общее.
И снова Нэль испытал неуютное чувство раздвоенности. Собравшиеся здесь все выглядели, как обычные люди, но была в них некая странность, настолько обескураживающая, что с ней не мог бы сравниться и звериный (или вовсе непривычный человеческому взору) облик. Нэль даже не сразу понял, в чем дело. И то - разве сообразишь в один момент, что в одном человеке видно сразу двоих?.. У каждого сидящего было два лица, два образа, проступающих один через другой. И тяжело было понять, который из них истинный, а который - только маска.
Нэль понял, что видеть он должен был только одно лицо, одну сущность. А именно, ту, которая являлась обманкой. Ибо отражала она представления о богах многих поколений людей. Те самые с детства знакомые лики, что изображались на храмовых фресках по всему материку и на архипелаге... Но боги, вероятно, допустили промашку, и получилось так, что Нэль видел и второе лицо, то, которое Двенадцать предпочитали скрывать от смертных. А может быть, причиной послужила не оплошность богов, а то обстоятельство, что Нэль видел уже эти лики на росписях в храме Безымянного.
Ему было несложно узнать, кто есть кто. И образовавшаяся пауза позволила ему как следует рассмотреть каждого из Двенадцати - в то время как они рассматривали его.
Все троны вроде бы казались одинаковыми, среди них не было больших и меньших размерами, ни один из них не выделялся богатством отделки или особым блеском драгоценных камней. Тем не менее, в расстановке их чувствовалась жесткая иерархия. В самом центре сидел Прайос. Он не считался официально верховным богом, но почитался более всех остальных, особенно в Медее, в гербе которой красовался грифон, символ Прайоса. Бог Солнца, Справедливого Суда, Правдивый и Немилосердный - так его называли. За обликом крепкого седоволосого старца с ледяными синими глазами Нэль видел совсем другое лицо. Очень смуглый, худощавый мужчина средних лет с волной черных блестящих волос и с темными слегка раскосыми глазами - южанин, такой же, как Китаро. Нэль вспомнил его настоящее, неискаженное имя, вычитанное в черной книге: При-Осси. Так называли его когда-то очень давно, много тысяч лет назад, когда он был еще простым человеком.
По правую руку от Прайоса сидела Рондра-Воительница. Женщина, удивительным образом научившаяся сочетать магию и боевое искусство. Нэль не знал ни одного мага, который владел бы холодным оружием; впрочем, у Рондры было достаточно времени, чтобы овладеть в должной мере обоими искусствами. В храмах ее обычно изображали облаченной в кольчугу, коротко остриженной, с раскрашенным лицом. Нэль же видел высокую, статную женщину с гладким широкоскулым лицом, волосы ее были заплетены в косы и уложены в виде короны.
Слева от Прайоса расположился Эфферд, Повелитель Морских Глубин, Даритель Дождя. И снова - несоответствие обликов реального и магического...
Та же двойственность присутствовала и в остальных: Защитница Дома Травия, Бог Смерти Борон, Покровительница Мудрости и Магии Гесинда, Фирун-Охотник, Богиня Жизни Тса, Ночной Лис Фекс, Целительница Перайна, Кузнец-Созидатель Ингеримм, Веселая Любовница-Рахья - все они предпочитали скрывать свои истинные лица за магической личиной. На минуту у Нэля возникло чувство, будто он незваным попал на потусторонний, сумеречный карнавал. И оказался единственным, кто явился без костюма и маски.
Ощущение карнавала быстро прошло, сменившись другим под пристальными взглядами Двенадцати. Нэль, до сих пор не уверенный, в каком качестве присутствует здесь, теперь твердо понял - он на судилище. А двенадцать фигур, восседающие на тронах - его судьи. Что ж, подумал он без страха, не в первый раз. Перед судьями ему уже приходилось стоять; впрочем, тогда на нем действительно лежала очень тяжелая вина. Теперь же он не чувствовал себя виновным. Что такого он свершил, за что Двенадцать могли бы осудить его?..
Нэль спокойно смотрел перед собой, и замечал, как надумано суровое выражение на лицах богов сменяется откровенным любопытством. По-видимому, нечасто перед ним представали смертные, да еще не испытывающие никакого трепета в присутствии божеств. Двенадцать были бессмертны, они прожили много тысяч лет; должно быть, они отбросили, как ненужный мусор, все человеческие эмоции, но от скуки избавиться не сумели. Теперь же происходило нечто, вносящее разнообразие в их застывшую бесконечную жизнь. И Нэль был центральным персонажем в начинающемся представлении.
Стоило ему сделать последний шаг и остановиться футах в пятнадцати от возвышения, он сразу же почувствовал, как несметное множество крошечных ледяных крючков вцепились в его одежду, волосы, кожу, в каждую пору, болезненно и холодно покалывая. Они ощутимо и настойчиво тянули его вниз; каждый укол лишал чувствительности крошечный участок тела, но было их так много, что у Нэля уже через секунду начали неметь руки и ноги. Он не стал тратить время и силы на выяснение, кто именно из Двенадцати пытался таким образом приковать его к месту, заставить принять подобающую смертному перед ликом богов позу, и полностью лишить подвижности. Он просто повел плечами, сбрасывая с себя тысячи крючков одним усилием воли. Ему даже послышалось, будто слуха его коснулся тихий нежный леденистый звон разбивающихся о пол крошечных иголочек. А еще Нэлю показалось, будто по зале пронесся едва слышный множественный вздох удивления, смешанного с удовлетворением.
Больше никто не пытался испробовать на нем чары, но Нэль решил, что расслабляться рано. Наверняка, это только начало испытания.
- Назови свое имя, смертный, - велел Прайос после долгого молчания. - И причины, побудившие тебя дерзнуть нарушить границы своего мира и явиться сюда незваным.
- Мое имя Лионель из Аркары, еще меня именуют Навеки Проклятым, - ответил Нэль сдержанно, но без излишней почтительности. - Я думал, тебе известно это, ведь говорят про тебя, что ты всеведущ. Что же до моих причин - не назову их тебе, ибо не по своей воле появился я здесь.
Магический образ Прайоса остался невозмутимым, но настоящий Прайос чуть приподнял брови, коротко переглянувшись со своей величественной соседкой.
- Не по своей воле? - переспросил он. - По чьей же?
- Вижу я, слухи о твоем всезнании сильно преувеличены, о При-Осси... Бог-Ворон перенес меня в ваши владения. Мой же путь пролегал по другим мирам.
Прайос чуть подался вперед в своем кресле, жестом повелев зароптавшим в удивлении богам умолкнуть. У него хватило выдержки и мудрости сделать вид, будто он не заметил озвученного Нэлем его изначального имени.
- Ты дерзок, смертный. Ты утверждаешь, будто умеешь путешествовать по различным мирам. Понимаешь ли ты, с кем говоришь? Понимаешь ли ты, что за твою ложь я могу испепелить тебя в любую секунду, и это не составит для меня никакого труда?
- Возможно, ты и сумеешь это, - тихо согласился Нэль, не опуская глаз. - А возможно, и нет. Но я не лгу, о При-Осси.
Он отчаянно блефовал, как никогда ранее. Он понимал, что у двенадцати его оппонентов есть то, чего нет у него - громадный, и вследствие этой громадности, недоступный человеческому пониманию, опыт. Тысячи лет было у Двенадцати на умножение мудрости и оттачивание мастерства, так что такое по сравнению с этим сроком его жалкие двадцать шесть лет?.. И все же, Нэль не мог не бросить вызов в лицо богам. В конце концов, именно этого он добивался. Все его речи в последние несколько месяцев, всего его опыты, эксперименты - это все было ничем иным, как вызовом богам. Когда-то - и не очень давно - он говорил Терцию, что только безумец может вступить в противоборство с богами. Но кто он такой, если не тот самый безумец? С тех пор Нэль понял, что не сумеет осуществить свои планы, не выступив против воли и правил Двенадцати.
Именно сейчас он поднялся на следующую ступень своей лестницы. Поднялся, рискуя всем, что у него было, и, в том числе - собственной жизнью. Он стоял лицом к лицу с богами и не намеревался сгибаться перед их величием и подчиняться их воле. Это значило бы признать свое поражение и отказаться от своих намерений. А он себя проигравшим не считал.
Во всяком случае, пока.
- Для смертного ты слишком самоуверен, - заметил Эфферд. Голос его звучал глухо и яростно и напоминал шум морского прибоя. - Возможно, ты считаешь себя равным нам?
- Чем бы я себя ни считал, я не сумею защитить себя от объединенной силы Двенадцати. Поэтому сейчас я в вашей воле, - Нэль, все же, решил пока сдержать свои амбиции и не слишком увлекаться дерзкими словесами. - Вы можете попытаться уничтожить меня, но не лучше ли сначала выслушать?
Нэль заметил, что между Двенадцатью постоянно происходят обмены взглядами. Возможно, так они договаривались, кому теперь брать слово. А может быть, все они были ментальными магами и помимо взглядов обменивались еще и мысленными фразами. Нэль с большой вероятностью допускал это - в конце концов, Двенадцать были ОЧЕНЬ сильными магами. Но он не заметил ни одной попытки с их стороны проникнуть в его мысли. Если они и владели ментальной магией, погружаться в его разум они отнюдь не спешили.
Переглянувшись с Прайосом, в разговор вступила Гесинда. Под ее карнавальным нарядом аскетичной фигуры, закутанной в темную накидку, скрывалась очаровательная миниатюрная женщина с огромными янтарными глазами.
- Выслушать? - она поднялась со своего трона и, сойдя с возвышения, остановилась в двух шагах от Нэля. У того дух захватило, когда она заглянула ему в глаза своими неземными очами. - Мы знаем о тебе кое-что, Лионель из Аркары. Нам известно, что ты могущественный маг и обладаешь несгибаемым духом и сильной волей. Но ты отрекся от того, чему много лет учили твои наставники, а значит, ты отрекся от истинной магии. Отрекся и от людей и от богов.
- Я отрекся от богов, но не от людей и не от магии, - возразил Нэль, стараясь не отводить глаз. Выдержать взгляд Гесинды оказалось неожиданно тяжело; да и слишком устал он, чтобы вступать в поединок взглядов. - А вот вы отреклись от людей, закрыв от них магию и провозгласив себя богами.
- Так ты пришел сюда, чтобы обвинять нас? Кто ты такой, чтобы судить богов?
- Я - тот, кто знает, кем вы были. Кто помнит то, что вы забыли или пожелали забыть.
- Нет! Ты - тот, кто слишком много на себя берет. Ты считаешь себя избранным? Способным изменить существующий порядок вещей?
- Не знаю, способен ли я, - тихо и упрямо сказал Нэль, - но я намерен попытаться. Потому что существующий порядок вещей - неправильный.
- Откуда тебе это знать? Вдруг только ты считаешь, что он неправильный? Что до магии - люди никогда не умели ею пользоваться!
- Потому что никто не учил их. В человеке самой природой заложена способность творить магию, нужно только помочь открыть в себе эту способность. Вы могли бы сделать это, но предпочли установить для людей свои правила и забрать себе всю власть над ними, решая, что дозволено им, а что - нет! Это - НЕПРАВИЛЬНО. Кто вы такие, чтобы изъявлять человечеству свою волю? Принимать поклонение только потому, что вы умеете то, чему не удосужились научить остальных? Вы заявили, что сотворили мир и людей, но вы солгали. Ложь множилась, и когда вы говорили, будто Безымянный хотел разрушить сотворенное вами, тогда как он и есть истинный творец. Вы присвоили то, что вам не принадлежит. И после этого вы спрашиваете, кто я такой, чтобы судить о порядке вещей? Я - человек из мира, который вы прибрали к рукам и объявили своей игрушкой!
Нэль старался сохранять спокойствие, но под этими самоуверенными, исполненными сознанием собственного всемогущества взглядами ему было нелегко держать себя в руках. Он чувствовал, что теряет самообладание, голос его становился громче, и, когда он, наконец, заставил себя умолкнуть, он удивился, как это Двенадцать еще не размазали его по стенам. Поразительно, что они до сих пор терпели его присутствие и позволяли ему продолжать говорить. Если, действительно, могущество их умножалось тысячелетиями, им ничего не стоит уничтожить его, как бы ни выросла его сила за последние полгода...
На миг Гесинда обернулась к остролицему и длинноносому Фексу, и тот, принимая эстафету, вступил в беседу:
- Слушаю я тебя, маг, и кажется мне, будто слышу я чей-то другой голос. Если бы не знал я точно, что наш Безымянный друг не мог напеть тебе все эти слова, я бы подумал, что путь твой пересекся с его. Его идеи, его слова! Но остается признать, что или ты дошел до всего своим умом, или же раздобыл где-то его книги, ибо встретиться с ним ты никак не мог.
Его книги! Нэль постарался не выказать охватившего его сильнейшего возбуждения. Он ведь так и не смог выяснить авторство двух черных книг из библиотеки храма Безымянного... Да нет, не может быть. Черные книги выглядят древними, но не настолько, чтобы содержащиеся в них тексты вышли из-под пера самого Спящего Бога. Скорее, все же, это более поздние интерпретации его слов, записанные его учениками или учениками его учеников. Конечно, они видоизменялись в течении веков, что-то терялось, что-то добавлялось, чему-то очередной переписчик придавал собственное толкование. Но все же, живое дыхание Безымянного еще могло слышаться со старых страниц... Непременно нужно будет изложить эти соображения Терцию, подумал Нэль. Если только мне суждено еще когда-нибудь его увидеть...
- Ты молчишь, маг? - продолжал Фекс. - Хорошо, тогда спрошу другое. Почему тебя, мага, избранного в какой-то мере человека, отмеченного высшим даром, волнует судьба всех людей? Что тебе за дело до них? Если они за столько столетий не научились пользоваться магией, значит, не очень-то им это нужно. Да они просто боятся, вот и все! Не зря с завидной периодичностью начинаются гонения на магов, их уничтожение. Тебе еще повезло, что не родился в такое время, а то ты просто не дожил бы до своих лет. Когда магия нашла тебя? В четырнадцать? Двенадцать? В тот же день, когда у тебя случился прорыв, ты бы и умер... Так что магия просто не нужна людям. Что им могущество? Им хорошо и в своих каморках, на своих полях и огородах. Насильно ты их не перекроишь, только зря потратишь время и силы.
- Если ты так уверен в моей неудаче, о Фекс, зачем же ты стараешься убедить меня? Почему вы все сидите и слушаете меня, а не отправите обратно, туда, откуда я пришел, с тем чтобы я пытался и потерпел поражение? - Нэль говорил медленно, и смотрел он не на Фекса, а переводил взгляд поочередно с одного мага на другого. - Почему, если вы видите мое бессилие и мое ничтожество, вы не уничтожили меня, вместо того, чтобы тратить на меня свое красноречие? Или вы, все же, опасаетесь того, что я могу натворить?
Некоторые из магов тихо рассмеялись, остальные смотрели с возросшим любопытством. Заговорила Рахья - с легкой улыбкой на устах, помогая своей речи плавными жестами обнаженных полных рук.
- Ты неверно понял нас, маг. Разве кто-то утверждал, что ты ничтожен? Напротив! Мы наблюдали за тобой какое-то время, и видели, как растет твоя сила. И ты, между прочим, все еще не достиг ее предела. Знаешь об этом? В тебе заключен источник колоссальной силы. Ты еще так юн, даже по человеческим меркам. В твоем распоряжении масса времени. Ты сможешь достичь самых вершин магии, если только не станешь напрасно тратиться в бесполезных попытках изменить мир...
Теперь рассмеялся Нэль, хотя и велико было сковавшее его напряжение. Смех, правда, звучал несколько нервно, но был совершенно искренним. Надо же! Похоже, боги готовы потесниться на своих тронах и предложить ему место в пантеоне... Вот так штука! Неужели он со своей магией, не до конца усмиренной, рвущейся из узды его разума, сумел произвести на богов столь сильное впечатление? И чем? Тем, что нашел рецепт превращения обывателя в мага, обучил Арьеля открывать себя для силы и показал ему несколько простых заклинаний? Или же Двенадцать впечатлились его бешеной полуосознанной скачкой между мирами? Если так, то, получается, что могущество их не так уж и велико, и едва ли каждый из них в отдельности намного превосходит его самого.
А что показалось Нэлю еще более забавным, так это то, что Прайос, судя по всему, единственный оказался не в курсе относительно способностей незваного гостя. Впрочем, нет, не единственный. Эфферд не то чтобы выглядел удивленным, но ему явно стало не по себе после выступления Рахьи.
Да и вообще, кажется, мнения Двенадцати относительно дерзкого смертного разделились. Кто-то из них определенно не желал признавать человеческого мага равным себе; остальные же были настроены если не дружелюбно, то по крайней мере не враждебно. В них не было неприязни и презрения к "ничтожному смертному". И этими богами, среди которых были, в частности, Рахья и Борон, вело любопытство: а на что, дескать, этот человек способен? Им хотелось выяснить глубину силы Нэля. И помочь ему узнать самого себя.
Так он решил про себя, но он мог и ошибаться...
Если же он прав, то расклад не из худших. Но что же в этом смешного? Нэль и сам не смог отдать себе отчет, почему смеется. Он просто не мог остановить смех, вот и все. Возможно, просто сказалось нервное напряжение последних дней, и ему трудно становилось держать себя в руках и контролировать эмоции.
Колоссальным напряжением воли он заставил себя успокоиться. Пожалуй, столько усилий он не тратил и на самое сложное заклинание. Еще немного, подумал Нэль с поистине удивительным после нервной вспышки спокойствием, и я просто упаду. Вот позору-то будет! рухнуть без сил перед сонмом богов... Нет уж, не дождутся. Кроме того, усмехнулся про себя Нэль, тогда я не смогу увидеть посеянного между Двенадцатью раздора - а он обязательно наступит...
Он распрямил усталые плечи и с вызовом посмотрел на богов.
- Понимать ли мне это как предложение стать учеником Двенадцати?..
Рахья так и покатилась со смеху, запрокинув голову и являя на всеобщее обозрение ровные белые зубы. Смех ее был беззлобен, необиден, и до того заразителен, что Нэль не мог не улыбнуться. Да и просто смотреть на хохочущую Рахью было весьма приятно, как и на любую веселую, великолепно сложенную, чувственную женщину. Внимание его, впрочем, не было сосредоточено на ней одной, и он заметил отсветы улыбок на лицах Борона, Травии, Перайны, Ингеримма и Тса. Прайос же глядел сурово и мрачно, так же как и Рондра, Фекс, Эфферд, Фирун и Гесинда. Последняя так и ела Нэля глазами, ничуть не скрывая неприязни и пренебрежения. Еще бы! Человечишка, который должен был посвятить всю свою жизнь служению Богине Мудрой, благодарить ее за ниспосланный ему дар до смертного часа, - не только не испытывает благодарности, он даже не желает склонить головы перед божеством! И еще смеет бросать ей в лицо обвинения и требовать от нее чего-то. Воистину, подумал Нэль, чудовищны были мои заблуждения, когда мечтал я о божественной мудрости и божественном бесстрастии. Нет здесь, в в Доме Богов, ни того, ни иного... Прошли многие тысячи лет, а боги так и остались людьми со всеми своими страстями и ошибками.
- Понимай это, как приглашение погостить, а дальше - будет видно, - с улыбкой проговорил Борон. - И пусть тебя не смущает, что приглашение исходит от бога смерти.

В другое время Нэль чувствовал бы себя гораздо спокойнее, если бы Борон воздержался от этого замечания, но сейчас ему было все равно. Бог смерти или бог солнца - разница между ними, по сути, всего лишь в подвесках, покоящихся на груди. И в направленности их силы...
Он ожидал продолжения беседы, но его не последовало. Как видно, Двенадцать решили пока прерваться, и для начала выяснить между собой, как поступить с не в меру наглым смертным. Или не смертным?.. Нэль задумался - не означает ли его появление в обиталище богов приближения к бессмертию, которое, в сущности, было конечной целью всех его экспериментов в магии? Это было бы... забавно. Бессмертие поставило бы его практически на одну ступеньку с богами. Жаль, что Нэль пока не видел способа проверить, так ли это. Эксперименты над своей жизнью ставить ему не хотелось.
Он обрадовался, когда Травия предложила ему отдохнуть немного. Не успел он вежливо поблагодарить, как в зале появилось новое действующее лицо - девушка, лицом удивительно схожая с Фируном. Не иначе, как его дочь. Она не пряталась под магической маской, но выглядела при этом очень молодо, лет на двадцать пять, не больше. Хотя, на самом деле, лет ей было никак не меньше двух-трех тысяч.
- Иффирн, - представилась девушка, ничем не выказав своего удивления по поводу присутствия в Божественном Доме постороннего, и взяла Нэля за руку прежде чем тот успел ее отдернуть.
Иффирн улыбнулась его реакции, и чуть потянула его за собой. Не успел Нэль и глазом моргнуть, как вместо залитого золотым светом зала оказался в небольшой комнате, в которой не было ровным счетом ничего потустороннего и призрачного. Обычная спальня в обычном доме среднего достатка, без излишеств, но со всем необходимым. Впрочем, нет, кое-чего, весьма важного, здесь не было. А именно - Нэль не увидел ни окон, ни дверей, что навело его на весьма грустные размышления. Похоже, его все-таки намеревались удерживать насильно в то время как Двенадцать будут решать его судьбу. Сумеет ли он вернуться отсюда в свой мир при помощи телепорта? Нэль почему-то сильно сомневался, но решил попытаться при первом же случае.
Безмолвно Иффирн повела вокруг себя рукой, как бы говоря - прошу, располагайтесь, - и исчезла. Нэль присел на краешек кровати, застеленной пестрым шерстяным покрывалом, и перевел дух. В каком мире, любопытно, он находится сейчас? Где существует эта комната? Может быть, он оказался совсем рядом с домиком Марики (который представлялся ему сейчас желаннейшим местом в мире, надежным убежищем от всех проблем), только как узнать наверняка?
Он потер уставшие глаза. Надо бы поспать. Когда он, интересно, в последний раз спал, раздевшись, в нормальной теплой постели? Он не помнил. За два месяца, проведенные в храме Безымянного, Нэль ни разу не вылез из монашеского балахона, даже во время сна, потому что в подземных помещениях всегда было холодно. Здесь же... Нэль погладил ладонью мягкое теплое покрывало, и вдруг взгляд его уперся в предмет, который он странным образом сразу не приметил. Или же еще минуту назад этого в комнате не было? А, какая разница, в любом случае следовало бы поблагодарить хозяев за внимательность. Нэль с наслаждением сбросил с себя опостылевшую грубую и грязную рясу и погрузился в каменную ванную, вделанную в пол и наполненную горячей водой.
Арьель в подобной ситуации обязательно посетовал бы, что не хватает красивой девушки, которая потерла бы ему спинку... ну, и по-другому усладила бы. При воспоминании о музыканте Нэль коротко и грустно рассмеялся. Эх, Арьель, беспокойная твоя душа... Где теперь тот мир, в котором ты остался? Да и ТЕПЕРЬ ли он? Нэль вовсе не был уверен, что течение времени в мире богов, такое же, как там, откуда он явился... Нельзя, нельзя было позволять себе привязываться к кому бы то ни было.
Прикипишь к человеку душой и сердцем - и так и будешь постоянно мыслями возвращаться к нему, вместо того чтобы думать о вещах более насущных.

Нэль попытался открыть телепорт сразу, как проснулся и обнаружил, что никаких изменений не произошло. Точнее, почти никаких - ибо храмовый балахон его исчез бесследно, а рядом с кроватью лежала новая чистая одежда из тонких и дорогих тканей. Она была, что называется, мирская, Нэль к подобной не привык - или, вернее, давно уже отвык, - но выбора у него в принципе не имелось. Не сидеть же обнаженным... и, уж тем более, не шагать в телепорт в чем мать родила.
Очень непривычным было отсутствие у платья длинных пол, да и обтягивающий камзол, который Нэль примерил, показался тесноватым, но это все было неважно. Лишь мельком заглянув в зеркало, Нэль подумал, что, пожалуй, стал похожим на городского бездельника, сына зажиточных родителей.
Но, гораздо больше, чем непривычное платье, его обеспокоил неудачный опыт с телепортом. Стоило ему сосредоточиться, как он ощутил внутри набухающий ком привычного тепла - верный признак потока силы. Он отчетливо представил себе место, в которое хотел попасть: знакомую, почти что родную поляну вокруг дома Марики. Он стремился туда всей душой, как никогда и никуда ранее не стремился; в комнате без окон и дверей ему стало в миг мучительно душно, и неважным показался вердикт, который должны были вынести боги. Да Безымянный с ними, с богами! И боги с ним, с Безымянным... В конце концов, он может просто ходить и учить людей, не спрашивая ни у кого ни разрешения, ни поддержки. Да, он успеет немного, но это ведь будет только начало...
Ему не удалось открыть портал второй раз в жизни. Первый раз Нэль потерпел неудачу, когда он был еще тринадцатилетним учеником в храме Гесинды. Он не рассчитал силу, и его первый телепорт разлетелся на куски, устроив этакий локальный пространственный взрыв - почти так, как это получилось у Арьеля со свечой. Тогда учитель сурово наказал его за невнимание и неумение точно дозировать силу - а он уже должен был уметь безупречно рассчитывать ее... Но в тот раз Нэль не был напуган, он знал, почему и отчего у него не вышло заклинание. Теперь же он испугался. Ощущение, им испытанное, было похоже на то, как если бы он с разгону влетел всем телом в кирпичную стену. У него даже заныли ладони, которые он инстинктивно выставил перед собой, чтобы не удариться о препятствие лицом.
Такое с ним случилось впервые. Он не встречал ни одного мага, который мог бы помешать созданию телепорта - таким образом. Наверное, думал Нэль, я столкнулся с каким-то очень мощным барьером. Кто его выстроил - можно даже и не спрашивать, и без того ясно. А вот как... вопрос другой. Если удастся на него ответить, возможно, найдется и способ этот барьер обойти.
К магическому трансу Нэль прибегал нечасто. Это был очень эффективный способ упорядочить свой разум и достигнуть предельной концентрации, но слишком много жизненных ресурсов он требовал, да и трудно было создать подходящие условия. Погруженного в транс мага ничто не должно было отвлекать, иначе сосредоточение полностью или частично разрушалось.
В чертогах же без окон и дверей никаких отвлекающих факторов не было и быть не могло. Нэль опустился на пол, скрестив ноги, и сложил на коленях руки. Закрыл глаза и склонил голову.