В странствиях, как обычно, не предоставлялось никакой возможности заниматься исследованиями, особенно в той их части, которая касалась практических опытов. Нэль, проклиная всех на свете доброжелателей вместе с братьями Гесинды, взбешенный вынужденным бездействием и окончательно донятый внутренним жжением и зудом, более болезненными даже, чем жар проклятия, перенес все свое внимание на две черные книги. Чтобы сосредоточиться на них, не нужно было, к счастью, ни крыши над головой, ни специального оборудования, ни трав. Говоря точнее, все это требовалось, но только применительно лишь к некоторым разделам. Про них же Нэлю пришлось на некоторое время забыть.
Когда он чувствовал, что начинает от усталости валиться с ног, он просто останавливался, садился и открывал книги. Бывало, просиживал так от рассвета и до заката, а иногда - и ночами, запалив себе магический свет. От дорог он старался держаться подальше, выходя к людям только чтоб раздобыть еды, а потому мог не опасаться, что его кто-нибудь заметит. В самом деле, человека, вышедшего посреди ночи на необычный огонь, ожидало бы странное зрелище: молодой человек в темных свободных одеждах, сидящий скрестив ноги на лесной прогалине, склонившись над книгами в черных окладах. Ни дать, ни взять - колдун, занятый сзыванием бесов.
Нэль сознавал, что все это уже граничит с безумием, с одержимостью, но отступить не мог. Книги подняли в его душе настоящую бурю, заставив поверить, что задуманное им и впрямь осуществимо. Помимо того, они открыли его глаза на такие факты, о которых он ранее и не посмел бы задумываться. Книги давали ему ответы, но они же ставили и вопросы... а вот где искать ответы на них? Нэль пока не знал, но надеялся в скором времени узнать.
Еще только отыскав безымянные талмуды под половицами хижины деревенского деда-колдуна, он не переставал задаваться вопросом, как же они попали туда. Слова, записанные в них, никак не могли использоваться для ведовства, не о том они были. Да и не всякий маг, служитель Гесинды, мог бы воспользоваться ими. Это Нэль знал точно, так же как и то, в храмах Гесинды про книги эти и слыхом не слыхивали. И о написанном в нем ведать не ведали. Мало того - вообще ни в одном храме, посвященном кому-либо из Двенадцати, о книгах этих никому не было известно. Или же просто старшими жрецами тщательно умалчивался самый факт их существования. Ибо Нэль потихоньку начинал понимать, кем были писаны книги...
Вот тут, если догадки его были верны, он вступал на опасную, зыбкую почву. Впрочем, это его не страшило. Его вообще ничто не страшило. Изгнание? Он и без того изгой. Заключение? Но он уже был в темнице. Казнь? На костре он стоял. Что еще могут сделать с ним люди? Ничего. А вот что может сделать со своим знанием он?..
С упорством, переходящим уже в фанатизм, Нэль продолжал искать ответы. Поскольку нигде, кроме как в книгах, получить он их не мог, он продолжал читать, и перечитывать, и искать сокрытый меж строк тайный смысл - а таковой, несомненно, наличествовал. Довольно быстро он сообразил, что одного только чтения может оказаться мало, и сделал попытку погрузиться в ментальное пространство, используя черные тома как исходную точку. Результат его ошеломил. Нэль не знал точно, что он ожидал увидеть, но картина, явленная ему, была настолько четкой и ясной, что не оставляла сомнений в своей реальности. Мало того, видение приходило к нему каждый раз, когда он отправлял свой разум в ментальный поиск, и Нэль уверился - то, что он видит, существует на самом деле.
А видел он себя в некоем месте, укрытом в глухом лесу. Со всех сторон подступали непроходимые заросли, и, казалось, нога человека не ступала тут уже много сотен лет. Но более всего Нэля поразили именно следы человека в этом странном, спрятанном месте. Следы настолько древние, что он даже затруднялся сказать, как давно было выстроено то здание, развалины которого он теперь видел. Косые лучи солнца ложились на осыпавшиеся остовы колонн из серого щербатого камня, обрушившиеся своды, разбитые изваяния - чьи? - со стершимися от времени чертами. Все эти серые каменные останки заросли травой и были увиты нежными побегами растения, совершенно точно не растущего в Медее, усыпанного мелкими голубыми звездочками цветов. Нэль оглядывался по сторонам, видел полное и давнее запустение, прислушивался к мирной лесной тишине, и мог бы поклясться, что люди давным-давно оставили это место. Если бы не одно "но". Нэлю являлось и другое видение. Коридоры, освещенные лишь пламенем факелов. Коридоры, стены которых были сплошь покрыты фресками, яркими и красочными, изображающими - что? Нэль не мог разглядеть, как ни силился. Еще он видел процессии людей в мантиях с капюшонами, шествующих по этим коридорам, с факелами в руках. Люди эти что-то негромко и монотонно пели, и Нэлю казалось, что он слышит язык магов - тот самый, на котором никто уже не разговаривал, но на котором неизменно писались и произносились магические формулы. Нэль не знал, из настоящего ли, будущего или прошедшего это видение. Но он был уверен, что он связанно с тем, другим, о порушенном... храме.
И день ото дня крепла его уверенность в том, что он должен попасть в это место, где бы оно ни находилось.

- Упустил ты мага, Альбрехт, - король Уиллард, не оборачиваясь, смотрел в окно. - Как же ты этак оплошал, а?
Тан Альбрехт подошел и встал рядом с королем. Окно выходило в закрытый внутренний дворик, усаженный цветами, где любили отдыхать в летние дни королевские дочери. Сейчас же, здесь, однако, прыгали, размахивая мечами, двое юношей - принц Тео и юный сын тана Кей. Увидь это королевны, они, несомненно, попадали бы в обморок в смертельной тревоге за свои бесценные цветочки. К счастью, девушки ничего не видели, а юношам не было никакого дела до затоптанных растений. Хотя в руках у них были лишь деревянные, утяжеленные свинцом, мечи, схватка шла вполне серьезная. Ушибов будет - не сосчитать, подумал тан. Как бы чего не поломали друг другу в запале-то. Впрочем, с удовольствием отметил он, Кею явно достанется меньше. Хотя Тео был старше на два года, фехтовал он на порядок хуже своего младшего товарища, и Кей без особого труда постоянно загонял его в угол. Даже со своего места тан видел, как тяжело дышит принц, и как слиплись от пота его пепельные локоны. Вот, кстати, тоже вопрос - пепельные волосы у одного из Тиров, у которых уж лет сто как рождаются либо брюнеты, либо рыжие.
- Не знаю, не ошиблись ли твои предки, сменив лютню на меч, - проворчал король, отворачиваясь, как раз в тот момент, когда отпрыск его получил деревянным мечом прямо по ребрам.
- Думаю, что нет, Уиллард.
- М-да. Так что же с магом, а, Альбрехт?
- Исчез. В очередной раз улизнул прямо из-под носа. Но, - тан вскинул голову, чуть улыбнувшись, - нет худа без добра. Братьев Гесинды он тоже провел. Они тоже остались ни с чем.
- Поисков они все равно не оставят, - заметил король.
- Но и мы - тоже. Хотя, ты знаешь... меня почему-то не оставляет чувство, что на Нэля они вышли через меня. Безымянный знает что! Слишком уж все... совпало.
- Да. Допускаешь возможность, что они следят за твоими людьми?
- Я уже допускаю всякую возможность. И, честно говоря, я в растерянности.
Король помолчал, хмурясь.
- Меня настораживает неожиданное молчание магов. Все лето они осаждали меня со своими требованиями, а после Рябинников ни один не явился. Что это, они пронюхали про твой план?
- Возможно, они просто выжидают.
- Чего?
- Зимы, - пояснил тан. - Сейчас Нэль, вероятнее всего, скрывается по лесам, но как выпадет снег, это станет невозможным. Ему придется выйти на дорогу. Поэтому, нам придется хорошенько постараться, чтобы отыскать его первыми. Желательно, до первого снега.
- До первого снега... - повторил король.
- Да. В нашем распоряжении всего-то пара месяцев.

Что именно толкнуло Нэля вывернуть из леса на дорогу, он не знал. В последнее время он привык доверять своим чувствам, которые вели его на юг, к древним и загадочным руинам, покрытым синими звездочками цветов, ну, а раз они подсказывали ему выйти к дороге... Он решил послушать их и в этот раз и выбрался из леса.
Дорога была порядком заброшена, видно, пользовались ею нечасто. Размышляя, зачем же он попал сюда и чего теперь ожидать, Нэль присел у обочины. Дорога шла аккурат с севера на юг, но едва ли это обстоятельство было единственным, приведшим сюда Нэля.
- Или просто я уже схожу с ума, - пробормотал он себе под нос. И в тот же миг вскинул голову, прислушиваясь. Приближался всадник.
Первым порывом было скрыться снова в лесу, настолько Нэль отвык уже от встреч с людьми, да и не ждал он от них ничего хорошего для себя. Но он заставил себя остаться на месте и спустя минуту увидел всадника, несущегося во весь опор с севера на юг.
И снова непонятная сила взялась управлять его действиями. Она вынудила его подняться и выйти на середину дороги, так, что всаднику пришлось бы или остановится, или сшибить его, чтобы проехать дальше. Чистой воды безумие, отметил про себя Нэль. Или... или это рука богов?
Конь несся быстро, и зрение не успевало отметить все детали. Нэль только сумел разобрать, что всадник светловолос и одет довольно щеголевато. И какой-то инструмент приторочен к его седлу... Вроде бы лютня. Больше Нэль не успел отметить ничего - конь уже почти налетел на него.
Всадник едва успел осадить разгоряченного скакуна, так, что тот взвился на дыбы. Мужчина свесился в седле, нагнувшись к Нэлю, и крикнул раздраженно и зло:
- Ты что, рехнулся?! Жить надоело?! - и тут же выражение и лица его, и голоса, значительно переменилось: - Ты?..
- Трудно поверить, - кивнул Нэль, всеми силами сдерживая изумление. Он был ошарашен не меньше наездника. Вот уж кого он не чаял встретить на пустынной дороге...
- Послушай, Нэль... - светловолосый нервно обернулся в седле, закусил губу. - Я даже не знаю... Безымянный, как некстати это все! Видишь ли, за мной гонятся, и я...
О боги, да неужели же и впрямь вы за этим вывели меня сюда? Или - не боги?
- Сворачивай в лес, друг Арьель.
- Но...
- Сворачивай, я сказал! Живо! Разговоры потом!
Музыкант направил коня в лес, затрещали сучья, ветви деревьев сомкнулись за ним. Теперь настало самое время для заклинания сокрытия, чтобы преследователям и в голову не пришло искать беглеца в лесу. Хорошо было бы скрыться и самому Нэлю - или уйти с дороги в лес, или, что лучше, накинуть и на себя магический покров, но он не успевал. Приближались преследователи, и он просто снова отошел к краю дороги и присел на траву.
Этих было трое. Завидев Нэля, они сбавили ход, подступили почти вплотную. Маг поднялся, окинул их взглядом. Преследователи были вооружены, но доспехов не носили - не солдаты. Скорее, люди, состоящие на службе у какого-нибудь местного аристократа. Вид у них был недружелюбный, и кони их напирали прямиком на Нэля, хрипя, фыркая и переступая копытами. Мужчины с подозрением посматривали на дорогу, на которой, по идее, еще должен был бы быть виден удирающий Арьель, и которая была абсолютно пуста. С неменьшим подозрением посматривали они и на Нэля, который, в свою, очередь, ответил им коротким безмятежным взглядом - и снова вперил глаза в землю.
- Эй, парень, - сказал один из всадников. - Видел тут кого-нибудь?
- Да, проезжал тут один, - Нэль махнул рукой в южном направлении. - Прямо перед вами, добрые господа.
- Прямо перед нами? - подозрительно переспросил второй. - И где же он? Почему не видно? Сквозь землю, что ли, провалился?
- Конь у него был хороший. Да и не останавливался он со мной поболтать. Вот и не видно его уже, ускакал.
- Ах ты, бродяга проклятый! - первый всадник, лицо которого аж перекорежило от ярости, схватился за хлыст, занес руку для удара. - Я научу тебя не распускать свой дерзкий язык!
- Оставь его! - рявкнул второй. - Нашел время. Поспешим, пока этот сладкоголосый ублюдок не сбежал!
Они уже разворачивали коней. Но первый, которого очевидно распирало бешенство, все же успел завершить движение. Нэль вскинул руку, защищаясь, предплечье обожгло болью. Стиснув зубы, он усилием воли заставил себя успокоиться, усмирил вздымающийся внутри поток яростной магии. Боги знают, что могло бы случиться, не справься Нэль с ним. Ярость его была так велика, что он мог бы испепелить на месте всех троих - в одно мгновение, не шевельнув при этом и пальцем. Но он удержал себя, удержал поток. Заставил себя отвернуться.
И почти упал на колени в придорожную траву. Оказывается, в смысле последствий, не воспользоваться магией - почти то же самое, что воспользоваться ею избыточно, исчерпав все свои силы. Нэль чувствовал себя истерзанным и выжатым.
Впрочем, продолжалось это недолго, уже через минуту он поднялся. Огляделся по сторонам, убедился, что на дороге никого более нет, и углубился в лес.

Арьель поджидал его недалеко, спешившись, обхватив морду своего скакуна руками. Конь его стоял смирно, только время от времени прядал ушами. Когда из-за деревьев показался Нэль, потянул к нему морду, тихо фыркнул. Арьель засмеялся.
- Надо же, признает своего спасителя! - и тут же стал серьезным. - Они уехали?
- Уехали, - кивнул Нэль, подходя.
- Как это они... ты им глаза отвел?
- Что-то вроде того. Что случилось-то? Чего натворил?
- А! - Арьель с потрясающей легкомысленностью махнул рукой. - Ничего особенного. Застали меня с одной красоткой. Все бы ничего, да красотка эта - молодая супруга местного эрла... Муженек, надо думать, разгневался. Ну и выслал за мной этих... Думаю, он теперь хочет меня вздернуть на первом же попавшемся суку в своих владениях.
Нэль невольно рассмеялся.
- Эрл! Высоко метишь, друг Арьель!
- А то! Но ты-то тут как же?.. - музыкант схватил его за плечи, слегка встряхнул, впился внимательным взглядом в лицо. - Я-то с тех пор, как записку твою получил, так и думал, что сгинул ты совсем. Где тебя носило? Вид-то у тебя какой одичалый. Глянь-ка, бороду отпустил! Это ты-то!
- Зато у тебя вид - глаз не оторвать, - улыбнулся Нэль. - Ни дать ни взять - аристократ... А ты, что же, с таном сообщения не имеешь более? Он-то сумел меня разыскать после того, как я ушел-то.
- Я тана с тех самых пор и не видел... Но что же это, Нэль? Совпадение? Или - искал ты меня? Помнишь, ты написал, что разыщешь, когда срок придет?
- Писал я, да не знал, когда срок придет. И сейчас не знаю. Да и здесь оказался случайно. Сам не знаю, что меня дернуло на дорогу выйти.
- Не иначе, как боги тебя вели, - очень серьезно проговорил Арьель. - По-другому и не объяснить, верно? Жаль, правда, что ты не искал меня нарочно... Ты ведь скрываешься теперь, Нэль? По-прежнему?
- Да, все как раньше. Только теперь еще и от тана, ни к чему мне его участие сейчас. Ты-то, надеюсь, не поскачешь к нему да не расскажешь, где видел меня?
- Мммм, нет, пожалуй. Мне тоже не с руки показываться в людных местах. В этом районе особенно. Вот что, Нэль, раз уж опять нас судьба свела... Не возьмешь ли меня в попутчики? Ничем тебе не помешаю, слово даю, буду тише тени.
- Ты даже не спрашиваешь, куда я иду.
- И не спрошу! - вскричал Арьель. - Мне это все равно.
Нэль усмехнулся.
- Ну пойдем, коли все равно. Только не знаю, стоит ли тебе идти со мной до конца-то.
- А это посмотрим ближе к делу, - оптимистично заявил Арьель.

Лошадь пришлось оставить, впрочем, Арьель не особенно переживал. Наездник из него, по-прежнему, был никудышный, и только нужда заставила его нестись галопом, сломя голову. Он расседлал коня, да и отпустил его на дорогу, а упряжь и седло оставил под деревьями, неподалеку. И то, и другое, было не из дешевых, но Арьель ни о чем не жалел и расстался со всем с легкой душой. Нэль смотрел на него и усмехался. Вот ведь легкий человек! Сколько золота, сколько почестей мог он получить за свой талант, а ничего ему не надо. Одних только неприятностей ищет на свою златокудрую голову.
Первые несколько дней Арьель клятвенно исполнял свое обещание, и был незаметнее тени. Молчал, даже ни о чем не спрашивал, хотя, видно было, вопросы его распирают. Нэль же никак не мог удовлетворить его любопытство. Слишком тяжко оказалось вновь привыкнуть к тому, что он не один. За прошедшие недели он настолько сроднился со своим одиночеством, что ему даже говорить было трудно.
Даже увидев книги и то, как Нэль часами просиживает над ними, вперив взор в какую-то известную лишь ему строчку и даже не переворачивая страниц, Арьель сумел проглотить свое любопытство. Впрочем, ему было чем заняться во время бдений мага - подруга-лютня по-прежнему была с ним, и охотно вступала в беседу по первой же просьбе.
Нэль постоянно ловил на себе его долгие, изучающие взгляды. Ему очень хотелось бы знать, что такое музыкант силится разглядеть в его лице, но он вопросов не задавал. Знал - если начнет первым, то и Арьель тут же приступит к расспросам. Впрочем, Нэль подозревал, что именно стало причиной столь пристального изучения. Практически отшельническая жизнь, которую он вел в последние месяцы, не могла не наложить печать на его лицо. Вот следы этой жизни-то Арьель, по-видимому, и разглядывал.
По мере продвижения на юг уверенность Нэля в том, что он выбрал верное направление, крепла. Теперь он видел освещенные солнцем развалины и во сне. Вполне могло быть, что в сон просто проецировались его дневные мысли, но Нэль не думал, что это так. Слишком четкими, слишком "выпуклыми" были видения, вплоть до того, что он ощущал нежный, едва уловимый аромат, испускаемый синими ползучими цветами, и чувствовал прикосновения нитей паутины к пальцам. Ранее, кстати, видения никогда Нэля не посещали, не считая, разве, того случая, когда он видел рыдающую госпожу Аманду. И именно это обстоятельство дополнительно убеждало Нэля в том, что видение его не обманывает, что оно - не просто порождение воспаленного разума.
В конце концов, готовясь к очередной ночевке, он даже рискнул спросить у Арьеля, не слыхал ли тот чего о древнем порушенном храме где-то на юге. Могли же быть какие-то легенды, предания.
- На юге? - озадачился музыкант. - Насколько на юге?
- Бергонт или южная Лигия, я думаю.
- Честно говоря, даже и не знаю, что тебе сказать. Ни про какие разрушенные храмы я ничего не знаю, но думаю, что такое непременно должно быть, и не в одном месте. Не пустые же разговоры ходят про культ Безымянного...
Нэль помолчал, прикусив губу, потом спросил, глядя в сторону:
- Значит, ты думаешь, эти развалины - остатки храма Безымянного?
- Я не слышал, чтобы рушили какие-то другие храмы, вот и все. Это все только догадки... А тебе-то что в этом храме, Нэль?
- Думаю, что иду я именно туда, друг Арьель. В храм Безымянного.
- Ты что! - Арьель в волнении вскочил на ноги. - К Безымянному! Ты в своем ли уме? Что тебе нужно у него?
- Еще не знаю. Но надеюсь узнать... Я ведь именно поэтому и говорил, что не стоит тебе идти со мной до конца... теперь добавлю еще - чтобы не назвали тебя отступником.
- Отступником назовут тебя!
- Пусть.
- Послушай, Нэль! - Арьель опустился рядом с магом на колени, взял его за руки и заглянул в лицо. - Каждая твоя новая идея пугает меня все больше и больше. В тебе говорит отчаяние, не поддавайся ему. Ты хочешь отречься от богов и принять Безымянного?
- Да не хочу я ни от кого отрекаться! - Нэль яростно тряхнул головой. - Я хочу знать, только и всего.
- Знать ЧТО?
- Знать, какая связь между магией и богами. Между людьми и богами. И при чем тут Безымянный.
- Как это - какая связь? - музыкант смотрел на Нэля, как на помешанного. - Разве не Двенадцать создали мир и людей? Разве не Гесинда даровала магию людям? Разве не Тринадцатый пытался уничтожить творение богов, и те после великой битвы лишили его имени и погрузили в сон?
- Я в этом уже не уверен, друг Арьель. Сомнения меня одолели...
- Почему же ты думаешь, что именно в храме Безымянного твои сомнения разрешатся?
- А где же еще? Где? Скажи мне.
Вопрос свой Нэль задал таким голосом, что Арьель невольно прикусил язык. Маг же продолжал:
- Ну вот, теперь ты знаешь, куда я направляюсь и чего я ищу. Думаю, именно поэтому я еще по весне просил не разыскивать меня, хотя и не знал тогда, что мне предстоит. Теперь... знаю - и не прошу идти со мной.
- Твои "не иди со мной" у меня уже вот где! - музыкант, неожиданно вспылив, указал рукой себе на горло. - Никто тебе не нужен, да?
- Не в том дело, - Нэль оставался спокоен, лишь только в глубине глаз вспыхнул странный, жаркий, но не обжигающий огонь. - Подставлять я никого не хочу, вот что. Не хочу, а выходит.
- Все сам, да? А потом - горы трупов.
Маг вдруг страшно побледнел, но ответил недрогнувшим голосом:
- Твоя правда, друг Арьель.
И до самого утра не произнес больше ни звука, просидел всю ночь, согнувшись над книгами, подсвечивая себе магическим огнем. Арель, изрядно напуганный и удивленный эффектом, который произвели его в запале произнесенные слова, до рассвета не сомкнул глаз, опасаясь, что в темноте маг снова куда-нибудь исчезнет, на этот раз - и записки не оставив. Он догадывался, что ткнул Нэля в самое больное место, но не знал, как исправить свою оплошность, да и надо ли ее исправлять. Не подействует ли на мага эта боль отрезвляюще?..
Поутру Нэль был совершенно такой же, как обычно, улыбался, и никак не дал понять, что помнит произошедший накануне разговор.

В крайнем раздражении король бросил на инкрустированный перламутром столик послание, минуту назад прочитанное им. Судя по всему, именно оно и стало причиной столь быстрой смены настроения правителя Медеи.
- Полюбуйся, Альбрехт, еще один проситель. Не пойму, что стало с нашими аристократами, сами разобраться в своих владениях не могут, все валят на короля.
Тан Аль в последнее время как-то незаметно оказался в роли наперсника и едва ли не ближайшего советника короля; Уиллард упорно не желал позволять ему покинуть дворец и все чаще советовался с ним, а не со своими "официальными" советниками. Как видно, у короля начался очередной период самодурства, такое время от времени случалось, и проходило быстро. Тан не особенно беспокоился, характер старого товарища он знал отлично, а в роли королевского советника чувствовал себя хотя и не слишком привычно, но отнюдь не неуютно. Впрочем, он с гораздо большей охотой отправился бы в собственное поместье, где остались его супруга и дочь с младшим сыном. Но против королевского слова не попрешь.
- Что это? - тан взглянул на сломанную печать. Эрл Бейскол, человек уже в солидном возрасте; самовластный, очень неприятный тип. Странно, что он вдруг обратился к королю, все свои дела он всегда предпочитал решать сам. - Чего хочет Бейскол?
- Прочти. Или утруждаться не желаешь? Ничего, я прочел, и ты прочти.
Спорить и настаивать не стоило. Тан, вздохнув про себя, развернул письмо. Уже через несколько секунд ему стало ясно, что именно так взбесило короля. Старый эрл, у которого уже по двору бегали трое внуков, недавно женился на молоденькой девушке, младшей дочке некоего обедневшего дюка, хорошенькой, но практически нищей. Ничего удивительного не было в том, что как-то раз в постели своей юной супруги он прихватил смазливого молодчика, уже с неделю как отирающегося при дворе с лютней, распевающего чувствительные баллады, до которых так падка была женская половина домочадцев эрла. Старик взбесился, повелел схватить наглеца и упрятать его в подвал, в темницу, пока не придумает, что с ним делать. Музыкант, дело ясное, ждать не стал, и дал деру. За ним снарядили погоню, да только пропал он, как в воду канул. Вот горящий жаждой мщения эрл и обращался к королю за судом и помощью, чтобы, значит, король объявил наглеца в розыск по всему королевству.
- Вот так шустрый малый, - рассмеялся тан, дочитав почти до конца. - И молодицу ублажил, и ноги успел унести!
- Смешно тебе? А мне нет! - огрызнулся король. - Вот мне еще не доставало разбирать дела о супружеской неверности и о каких-то там смазливых молодчиках с лютнями.
- Постой-ка, - еще больше развеселился тан, - да здесь, кажется, и приметы указаны, да и имя даже! Вытряс, видать, старый Бейскол у супруги-то, как милого звать... - он пробежал глазами по строкам и вдруг резко оборвал смех. - Вот это да. Я же знаю его, этого парня-то.
- Какого? Музыканта, что ли?
- Его. Послушай, Уиллард, не отмахивайся от этого дела. Прикажи разыскать этого малого, да только эрлу его не выдавай.
- Альбрехт, ты что, хочешь сделать из меня покровителя всех обиженных и преследуемых в королевстве? - зеленые глаза короля потемнели, брови нахмурились. - А? То этого возьми под свою защиту, то того... В этом-то стихоплете тебе что?
- В последнее время происходит столько совпадений, о мой король, что я не удивлюсь, если здесь нас подстерегает еще одно, самое удивительное. Кажется мне, что найдя музыканта, мы найдем и мага, потому что, как подсказывает мне что-то, снова они сошлись. Как бы то ни было удивительно.

После разговора о Безымянном Арьель перестал сдерживать свое любопытство. Понял, что если не дознается до всего, если не уяснит для себя, чего же все-таки хочет маг, ни за что не успокоится. Более всего его тревожило, что каждый раз на вопрос "Чего ты ищешь?" Нэль отвечал по-разному. Или, может быть, он всегда имел в виду одно и то же, но Арьель по скудности своего разума не мог того уразуметь.
Но Нэль, всегда охотно отвечающий на вопросы, теперь замкнулся в молчании, сколько музыкант его не тормошил. Причем, иногда вид у него был такой, словно он и не слышит, что к нему обращаются. Арьеля это немного пугало. Он вообще нашел, что маг за прошедшие месяцы здорово изменился, и не только внешне, просто внутренние изменения не так бросались в глаза. И внешние перемены было легче сформулировать, определить, в чем именно они состоят. Внутренние же... Арьель сказал бы, что маг еще сильнее ушел в себя, чем было это по весне, и мысли его витали совсем уж далеко, как будто бы и не в этом даже мире. Да еще книги эти... Музыкант не знал, конечно же, что в них написано, случае заглянуть не представилось, но они не нравились ему самим своим видом. Они казались ему погруженными во тьму. Именно из них, Арьель был уверен, родились мысли Нэля о посещении храма Безымянного. И это тоже пугало его. Почему? Он не мог бы сказать. Ведь, если подумать, уже давно, множество тысячелетий бессилен Тринадцатый, Бог Спящий, Бог Разрушитель, побежденный в схватке Двенадцатью. Что он может сделать? Разве только смущать умы, что, похоже, и произошло с Нэлем. И вдруг Арьеля кольнула неожиданная мысль: Бог Разрушитель и Лионель Поджигатель. Не здесь ли связь? Ведь они оба несли разрушение.
Если бы только Нэль выразил желание поговорить об этом! Но он молчал. И молчание его прямо-таки звоном отдавалось в ушах, и хотелось взять его за воротник и потрясти. А ведь казалось бы, чего проще - не тратить себе нервы, развернуться и пойти в свою сторону. Пусть делает, что хочет, и губит себя как ему вздумается. Так почему же я не разворачиваюсь и не иду, скажем, на запад? задавался вопросом Арьель. Но и этот вопрос, оказывается, был из тех, что не имели ответа.

Однажды вечером, еще до того, как стемнело, Арьель вдруг заметил, что Нэль чему-то очень обрадован, даже, можно сказать, радостно возбужден. Чего это он? недоумевал музыкант, не заметивший ничего, что могло бы вызвать подобную радость у товарища. Последний час они шли через лес, не обменявшись ни единым словом, вокруг были самые обычные деревья, кустарники и травы, и вот, заглянув Нэлю в лицо, Арьель увидел на нем это самое выражение, поразившее его до глубины души.
- Что с тобой? - сразу же спросил он.
Нэль жестом попросил его обождать. Лицо у него стало такое, словно он внимательно прислушивался к самому себе. Минут через пять, выбравшись на относительно свободное место, он остановился, присел на поваленный ствол, поднял глаза на Арьеля.
- Смотри.
Вытянув руку, он указательным пальцем словно бы чего-то коснулся в воздухе, хотя там совершенно точно ничего не было. Арьель недоуменно взглянул на него, открыл рот, чтобы просить пояснений, но маг приложил палец к губам и указал глазами: "Смотри". Его взгляд тоже был прикован к той точке, в которую указывал несколько секунд назад его палец. Арьель, ничего не понимая, уставился туда... и с изумлением увидел, как воздух в этой точке начал словно бы уплотняться, темнеть, обретать форму... темный крохотный комочек обернулся внезапно птичкой, кажется - малиновкой, которая, расправив крылышки, прямо из воздуха спорхнула на подставленную руку Нэля. Тот рассмеялся, подкинул птаху в воздух - она с щебетом взлетела, исчезла в листве. Маг перевел взгляд на Арьеля, и тот увидел в черных глазах бьющее через край радостное веселье.
- Видел?
- Видел... хм... а что? Это что, фокус какой-то?
- Сам ты фокус! - рассмеялся Нэль. - Я сотворил ее, понимаешь? Ты только что видел в действии магию творения, друг Арьель!
Арьель все еще не понимал, в чем дело. Появление птички из воздуха произвело на него некоторое впечатление, но он решительно не мог разобрать, чему же тут так радоваться. На лице его настолько явственно отражалось недоумение, что Нэлю почему-то показалось это страшно забавным, и он так и покатился с хохоту, совсем как маленький мальчик. И Арьель, глядя на него, не мог удержаться от смеха, хотя вообще-то терпеть не мог, когда над ним смеялись. Никогда еще он не видел, чтобы маг хохотал так радостно и так беззаботно, да и не знал даже, что он умеет так смеяться.
Через пару минут они оба успокоились. Нэль вдруг вновь стал серьезен, сосредоточен и почти печален.
- Позволь, я объясню тебе, друг Арьель, - проговорил он. - Не все - все не расскажу, не сумею, да и ты не поймешь. Уж не обижайся. Видишь ли, в искусстве магии существует как бы несколько ступеней, от низшей - к высшей. Это везде так, в любом искусстве. Хочу только сразу оговориться насчет магии ментальной, она стоит особняком, и немногим доступна, тут уж человек или способен, или нет, учение и старание ничего не даст. Потому и встречаются так редко ментальные маги. Что до магии обычной, то здесь, самое простое - это манипуляции объектами, например, перемещение. Такое умеет делать любой ученик при храме Гесинды после полугода обучения, умеет и почти любой деревенский ведун. Для этого-то и надо всего-то сосредоточения да толика силы. Здесь же, на этой ступени, стоит и умение создавать иллюзии, которое, на самом деле, лишь немногим большее, чем обман зрения. Далее уже следует умение изменять свойства неживой материи. Маг, владеющий этим знанием, может без прикосновения заставить предмет нагреться или, наоборот, охладиться, изменить форму, цвет, и даже само его качество, например, превратить камень в пыль или грязь, а железо в дерево. Следующая ступень - магия исцеления, магия, направленная на взаимодействие с живой материей. Это требует уже большой силы и мало кому подвластно. Ты и сам знаешь, что целительством занимаются в основном служители Перайны, а не маги; и это потому, что обращение с травами требует знаний и усилий меньших, чем лечение магией. И эффект от трав меньший, чем от магии. Высшее же искусство - искусство созидания. Не управление материей, не изменение уже существующего, а создание нового. Такое подвластно очень, очень немногим, ибо недостаточно для творения заученных формул и пассов, да и не всякую вещь можно сотворить. Здесь важно чувствовать окружающий мир и поток извне. Только сильнейшие маги способны созидать.
Здесь Нэль ненадолго замолк, и Арьель тут же воспользовался повисшей паузой.
- Но ведь ты сильный маг. Ты и сам знаешь это, и раньше знал, разве не так? Что же удивительного в твоей способности творить?
- Ты не дослушал, - с какой-то грустной улыбкой проговорил Нэль. - Никому еще не удавалось сотворить живое. Никому и никогда. Я имею в виду - из людей.
- Из людей? Но кто же кроме людей... - тут до Арьеля дошло, и от догадки его даже бросило в холодный пот. - Боги творили живое.
- Да. Но я-то не бог. Понимаешь, что это значит?..
- Не очень...
- Одно из двух, друг Арьель. Или же люди могут стать равными богам... или же боги - это... люди.
- По-моему, попахивает богохульством, - не очень уверенно заметил музыкант.
Нэль пожал плечами.
- Ты видел. А богохульство это или что - как раз за этими-то ответами я и иду...

С точки зрения стороннего наблюдателя, Нэль вел себя странно. Арьель смотрел на него и никак не мог понять мотивов его поступков. Из последнего разговора музыкант сделал выводы, что товарищ его достиг многого; столь многого, что подобное и не снилось никому из живущих ныне или уже почивших магов. То есть, возможностями он располагал если не безграничными, то близкими к тому. Тем не менее, он продолжал держаться как самый обычный путешественник, почти не пытаясь прибегнуть к своим способностям. Арьель никак не мог найти этому объяснения, кроме одного - Нэль все еще не свыкся со своей новой сущностью, и то ли забывал про нее, то ли просто сам себя опасался. Или же пытался убедить себя, что он все еще обычный человек.
Вместо того, чтобы перенести себя телепортом куда угодно, Нэль продолжал путешествие пешком, с молчаливым упорством перебираясь через овраги, буреломы и лесные ручьи, не жалея и без того истрепанного платья. Его упертость граничила уже с помешательством. Впрочем, Арьелю иногда казалось, что он идет не сам, а чья-то невидимая рука тащит его с бездушной жестокостью. Тогда музыканту становилось страшно до дрожи, и он почти чувствовал давление этой загадочной руки и на себе тоже.
Когда через несколько дней зарядили дожди, Нэль и не подумал предпринять ни малейшей попытки укрыться от льющейся с неба воды, хотя сам же, в первую очередь, промок насквозь. Не замечал он дождя вовсе, что ли? Арьелю же мокнуть под холодными струями не хотелось, а потому он начал теребить Нэля. Настойчивые просьбы решить как-нибудь проблему дождя дошли до мага не сразу, а когда он "вынырнул" из себя и понял, наконец, с чем к нему пристает спутник, то глянул на небо с таким видом, словно вообще только что дождь заметил. Чтобы выполнить просьбу Арьеля, ему потребовалось бросить всего лишь пару слов. Первым он возвел вокруг себя и спутника некую невидимую преграду, по которой вода скатывалась, как по стеклу; вторым же высушил одежду. При этом он и пальцем не шевельнул; Арьель, зная, что пассы являются необходимой составляющей любого заклинания, отметил про себя этот факт и серьезно задумался.
С едой было туго, но Нэль, опять же, не пытался наколдовать никакой пищи, хотя голод, несомненно, он испытывал, как и любой человек. Арьель спросил его об этом, на что получил короткий ответ: "Не могу" и невнятное пояснение в том духе, что не хотелось бы растрачивать силы на подобные заклинания, тем более, что с голоду они вроде еще не помирают. Непонятно, подумал Арьель, много ли сил нужно на творение одного-единственного каравая хлеба? Впрочем, тут уже могли начинаться какие-то тонкости обращения с магией, в которых музыкант, конечно же, ничего не понимал.

Так они и шли через лес, пробираясь на юг, ведомые лишь полуосознанным чутьем Нэля. К людям они почти не выходили, и Арьель начал уж было беспокоиться, что и он тоже отвыкнет от человеческого общения и разучится разговаривать. Для него это была бы, пожалуй, настоящая трагедия, в отличие от Нэля, который и в компании с самим собой чувствовал себя недурно. Надо кончать с этим сумасшедшим маршем, думал Арьель, но как? Маг со своего пути не свернет, как ни тяни его и ни уговаривай. Остается лишь свернуть самому, чтобы не потеряться в глуши и не навлечь на свою голову беду (а запах ее Арьель почти уже явственно ощущал). Но как же сжималось сердце при мысли об этом. Понять бы, что мне в этом маге?.. спрашивал себя музыкант. Почему судьба его там занимает меня, почему я не могу оставаться безразличным? И почему случай уж который раз сводит нас, когда, казалось, пути наши разошлись навеки.
Во всем этом была какая-то загадка, и Арьель вовсе не был уверен, что хочет разгадать ее. Ибо разгадка, так ему казалось, была погружена во мрак, как и черные книги, и имела ту же природу.